очень нудно 
40 
Похоже, открыть школу в Нордаллертоне — это ее единственная надежда.
Пруденс чуть шевельнула рукой и задела спрятанный под юбками нож, заткнутый за подвязку, тот самый нож, которым она когда-то грозила Кейту. Она специально сделала ножны, чтобы взять нож с собой на свадьбу.
Этот поступок был скорее символическим, но свидетельствовал о ее крайнем отчаянии. Она страшилась первой брачной ночи, а интуиция подсказывала, что в таком супружестве надо опасаться и дня. Пруденс выведала, что могла, о второй жене Дрейдейла, слабой и болезненной женщине. Оказалось, что до брака с ним она не была слабой и болезненной.
И Пруденс решила, что если жизнь ее станет совсем невыносимой, она покончит с собой.
Возможно, теперь это выход.
— Приехали, дорогая.
Карета остановилась у дома Толлбриджа, красивого трехэтажного здания.
Толлбридж выбрался первым и направился в дом.
Кейт вышел следом и повернулся помочь Пруденс.
Она поставила ногу на подножку и увидела, что и здесь зеваки смотрят и перешептываются. Люди просто гуляют, или известие об ужасной истории уже разошлось по городу?
Пруденс вложила руку в раскрытую ладонь Кейта.
Он поцеловал ее пальцы и с улыбкой посмотрел ей в глаза.
Влюбленные, чья история достойна песен трубадуров, воссоединившиеся вопреки всем препонам. Сейчас это послужит щитом. Пруденс улыбнулась Кейту широко, как могла, а потом поспешила в дом и выдохнула только тогда, когда за ней закрылась дверь.
Миссис Поллок тут же обняла ее.
— Бедненькая моя! Какой ужас!
— Теперь вы можете отправиться в Дарем, Бергойн. Я могу дать вам лошадь.
— В Дарем? — высвободившись, спросила Пруденс.
Он так скоро ее покидает?
— К епископу, за лицензией, — сказал Кейт.
— Лицензия? — Пруденс перевалила взгляд с Кейта на Толлбриджа. — Но мы не можем пожениться.
— Наоборот, — сказал Толлбридж, — вы должны.
— Не могу дождаться, когда ты окажешься под моей защитой, — добавил Кейт.
— Но…
Он снова поцеловал ей руку.
— Доверься мне. Все будет хорошо. — Кейт повернулся к Толлбриджу: — Спасибо, сэр, но у меня есть собственная лошадь. Она в конюшне «Талбот».
Где должен был состояться свадебный обед. Что с ним будет? У Шекспира есть что-то похожее. Хотя у него «от поминок холодное пошло на брачный стол»[3]. А наоборот бывает?
Увы, здесь, в реальных обстоятельствах, Пруденс не могла вообразить, как перережет себе горло или по-другому покончит с жизнью с помощью маленького ножа.
Посмотрев на нее, Кейт Бергойн нахмурился:
— Если я велю привести мою лошадь сюда, у нас найдется время поговорить, дорогая. Нам столько нужно сказать друг другу.
Да уж, действительно нужно. Она ничего не понимает.
Толлбридж послал лакея в «Талбот» и указал на гостиную:
— Хотите перекусить?
Пруденс хотелось бренди, но вряд ли прилично его попросить, поэтому она отклонила предложение. Она осталась наедине с Кейтом. Чувствуя легкую тошноту, Пруденс опустилась на диван, потому что ноги у нее подгибались.
Кейт сел рядом.
— Ты предпочла бы, чтобы брак свершился?
Пруденс уставилась на него:
— С Дрейдейлом? Никогда!
— Тогда почему вверила себя ему?
Пруденс услышала в его голосе сомнение.
— Он лжет! Мы не опередили венчание.
— Тогда почему ты решила довести дело до конца?
— Ты говоришь как инквизитор. Потому что я не видела выхода. Во всяком случае, тогда. И как разглядеть финал, едва поставив ногу на тропу?
— Это сложно, — согласился Кейт. — Но должны быть и другие поклонники.
— Ни одного.
— В это трудно поверить.
Пруденс смотрела в его холодные глаза.
— Мне оценить твой комплимент или обидеться на намек, что я лгу? Больше ни один мужчина не сделал мне предложения. У меня не оставалось другого выбора, кроме как вернуться в бедность. Наверное, следовало выбрать это.
— Твой брат был бы столь жесток?
— Нет. — Пруденс вздохнула. — Но у него мало собственных средств, а у Сьюзен нет причин обеспечивать мне комфортную жизнь. Я стала бы бедной родственницей, зависимой от всего и от всех и обреченной на вечную благодарность. — Пруденс тряхнула головой. — Не будем больше говорить о браке. Нет причин, чтобы ты принес себя в жертву моей гордости.
— Кроме моей чести.
— Чести?
— Как ты помнишь, я твой верный возлюбленный и объявил это перед свидетелями. Если я просто уеду, это охарактеризует меня как подлеца и негодяя.
40 
