21 
— К этому нужно привыкнуть.
— И все-таки что ты мне посоветуешь? — промолвила Мари.
— Я не знаю, что сказать, — ответила сестра. — Полагаю, вряд ли отец даст согласие на этот брак.
После этого разговора Мари отпросилась погулять по округе, предоставив матери и Коре возможность поговорить наедине.
На Больших скалах, как и на ее родном острове, величаво царили скалы, облака и океанские волны. Здесь было больше домов, чем на Малых скалах, но улочки немощеные, в рытвинах; много полезной зелени, но немало и бурьяна.
Незаметно Мари дошла до огромной каменоломни. Кругом громоздились камни, витала мельчайшая пыль, слышались нестройные удары кирками.
К ней подошел какой-то человек и резковато произнес:
— Что вам здесь нужно, мадемуазель?
Мари ответила не менее твердо и резко:
— Я хочу видеть Эжена!
Человек нахмурился, глядя на эту девушку, по виду местную жительницу.
— Эжена Орвиля?
Мари не знала фамилии и потому ответила наугад:
— Да.
Мужчина удалился, а через некоторое время появился Эжен. Сегодня он выглядел по-другому: почерневшее усталое лицо, грязная одежда, слипшиеся от пота волосы. Однако взгляд его загорелся, едва он увидел девушку.
— Мари! Глазам своим не верю! Что вы здесь делаете?!
— Приехала навестить сестру. А еще… — Девушка достала небольшой платок и развернула его: там лежала изящно скрученная в спираль перламутровая раковина, переливающаяся зеленоватым, голубым, желтым и серебристым цветами, как и пронизанная солнцем морская вода.
— Это мне?! — Он засмеялся радостным мальчишеским смехом. — О, Мари…
— Да, это вам.
Эжен осторожно взял раковину и повертел в пальцах. Его глаза были ясны и серьезны.
— Это не простой подарок… Мне кажется, будто мы с вами обручились. Кстати, вы с кем-нибудь помолвлены?
— Нет, — сказала девушка.
Он крепко прижал ее к себе, и, быть может, потому их поцелуй был так долог. Мари сама не понимала, как это могло произойти. Потом Эжен отстранился. Его глаза лукаво сияли.
— Спасибо, что не ударили! — сказал он и прибавил: — Я обязательно приплыву на ваш остров, и мы еще поговорим.
— Не надо! — вырвалось у Мари. — Я… я солгала вам. За мной ухаживает один молодой человек.
— Вы дали ему слово?
— Нет…
— Тогда ничто не может помешать мне увидеться с вами, — промолвил Эжен, и его голос был похож на убаюкивающий и в то же время страстный шепот моря. — Даже если ваше сердце находится на самом глубоком дне океана, я нырну туда и достану его!
Всю обратную дорогу Мари пребывала в смятении. Прежние мысли обратились в прах, уверенность растаяла. Она поняла, что не властна над собой и что понять свои истинные желания порой не проще, чем поймать ветер.
В эту ночь Мари не спала. Необходимо было принять решение. Уехать она не могла, выйти замуж за Кристиана — тоже. Что-то удерживало ее возле него, но что именно? Была ли это любовь? Кто знает! Если и была, то не безраздельно жертвенная и беззаветная Мари чувствовала: ее отказ его убьет. Вокруг него образуется пустота, которую будет нечем заполнить. Эта пустота навсегда изгонит из его внутреннего мира светлые образы, и жизнь Кристиана превратится в бессмысленное прозябание.
В его беспомощности таилась сила. Мрак проявил к этому юноше подлинное великодушие, послав свет в лице девушки. Кристиан утешался этим проблеском любви и надежды. Можно ли было обмануть его веру?
Рано утром, еще не успев одеться, Мари подошла к зеркалу и внимательно оглядела себя.
Ее тело было телом не просто сельской жительницы, а именно островитянки: с ровным загаром, хорошо оформившееся и вместе с тем словно ждущее чего-то. Кожа шелковистая, будто отполированная морем, и теплая, точно нагретая солнцем. Простодушие во взгляде сочеталось со своенравием, глаза были ярки и чисты, и в них плясали синеватые искры. У городских жителей не встретишь такого взгляда, его огонь гасит скрытность, стремление защититься, спрятать чувства и мысли. В ее движениях таилось недюжинное упрямство и внутренняя сила. А волосы… Когда после купания Мари, случалось, скручивала их жгутом, этот жгут был толще морского каната…
Погода была удивительно ясной. Океан дрожал от слабого ветра, а синее небо, в котором кружились птицы, казалось таким высоким, что на него было больно смотреть. Ничто не нарушало тишины, кроме быстрых шагов девушки, спешащей к дому Кристиана и Шанталь.
21 
