48 
Правильность вывода подтвердила боязливо вжатая в плечи русая голова парня. У несчастного стал такой вид, словно грозный глава совета, услышав свое имя, тут же явится на зов и поразит молнией неосторожного, упомянувшего его имя всуе. И что почтенному главе совета магов понадобилось от его ученика? Хотя, если хорошенько подумать, Флоднег сам виноват – слишком долго молчал и не выходил на связь с начальством. А как известно, если сам не идешь к начальству на поклон, начальство почтит тебя своим присутствием само, но в этом случае ничего хорошего ждать не приходится. Неужели дракона за парнишкой присылал? Явно неспроста такая честь оказана. Дракона далеко не за каждым архимагом пошлют, а тут какой-то ученик.
– Вас ищут, учитель, – испуганно шептал Намурас. – Меня расспрашивали, не знаю ли я чего.
– А ты? – насторожился Флоднег, прикидывая, что мог сболтнуть перепуганный высочайшим вниманием паренек.
– А я что? Я же ничего не знаю, – простодушно округлил глаза Намурас. – Вы же сами велели охранять стражу, забрали Лютого и за вампиром погнались. Догнали?
– Кого? – Боевой маг как раз раздумывал, как ему заполучить хотя бы ошейники подчинения, чтобы вернуть себе лояльность вервольфов, и очень рассчитывал, что дежурный наставник при питомнике найдет способ переслать нужные вещи вместе с литературой по вампирам с очередным драконом в Сартакль Намурасу. А уж добраться до ученика было делом техники. Теперь же очередной план рухнул прямо на глазах, а запасного не было.
– Вампира, – осторожно напомнил ученик.
Флоднег неопределенно пожал плечами, забыв, что кристалл слишком мал, чтобы жест разглядеть. Не то чтобы он совсем не догнал вампира, скорее наглая нечисть продолжала изводить своего охотника периодическими набегами, сея в лагере двух магов досадные разрушения. Но описать это в двух словах не представлялось возможным. Да и по магическому кристаллу делать этого не хотелось. Не дай всевышний, подслушают еще. Поэтому боевой маг поднес палец к губам.
– Тсс, это же государственная тайна, – укоризненно заметил он.
Ученик преисполнился серьезности и понимающе закивал.
– Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, – заговорщицки сообщил Флоднег, понизив голос еще на полтона и заставляя Намураса напряженно вслушиваться в каждое слово. – Но это тоже совершенно секретно, и никто не должен знать о содержании нашего разговора. – Ученик в кристалле подался вперед и кивнул. – Это вопрос государственной безопасности, – нагнетал маг. – Поэтому то, о чем я попрошу, должны знать только ты и я. – Намурас придвинулся еще ближе, и Флоднег получил дивную возможность созерцать трехдневную щетину на нижней половине юношеского лица. Верхняя половина как-то выпала из фокуса. – Нужно, чтобы ты взял шесть ошейников подчинения, кольца к ним и переправил мне.
– Шесть? – изумился парень.
– Шесть, – торжественно кивнул Флоднег. – Тебя смущает число? Одолели суеверия? Обратись к штатному магу, но сначала пришли мне чертовы ошейники на эти координаты.
Окончательно обозленный маг дал отбой, оставив ученика недоуменно чесать в затылке.
– Сурово ты с ним, – заметил полуэльф.
– У меня не забалуешь, – отрезал боевой маг, обдумывая, как бы доложить взволнованному начальству о ходе поимки вампира, но не вдаваться при этом в подробности.
Результат мыслительной деятельности наводил тоску. Нилрем – воробей стреляный, ему просто так лапшу на уши не навесишь. А жаль.
Тем временем Валсидал, Евстах и решительно возглавлявшая забег Манька вбежали в Хренодерки со скоростью почтовой кареты, о которой, к слову, в деревне слыхом не слыхивали и видом не видывали. Потому как в такое захолустье никто и писать не решался, да и зачем, если читать все равно некому, кроме местного жреца. Ливень исправно бил струями по соломенным крышам, гулко стучал по деревянным крышам собачьих будок, хлестал расцветающие деревья, лишая селян видов на яблоки, сливы и вишню. Долгожданная влага с небес уже не только не радовала, но и опротивела до чертиков. Того и гляди в огородах заведутся лягушки, а по улицам доведется на лодках плавать; в домах и то скоро в сапогах щеголять придется. Погреба уже затопило, и селяне, «ласково» поминая Тарасюка с его ворожбой и неуемное умертвие (без козней которого тут точно не обошлось), перетаскивали скудные запасы из закромов в домашние кладовые. Да чтобы несколько раз не переставлять, старались пристроить провизию повыше, а то и вовсе на чердак (на случай, если придется пережидать половодье на крыше), чтобы уж точно не затопило. Поэтому забег нежити с козой так и остался бы незамеченным, если бы не жаждавший реабилитироваться кобель головы.
48 
