ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Мисс совершенство

Читала галопом по Европам, ничего нуднее не встречала >>>>>

Мисс совершенство

Этот их трех понравился больше всех >>>>>

Голос

Какая невероятная фантазия у автора, супер, большое спасибо, очень зацепило, и мы ведь не знаем, через время,что... >>>>>




  2  

Она испугалась, услышав собственное имя, задрожала, чувствуя спиной, как трясется крашеная декорация. Ее левая рука метнулась к одному из двух украденных ею ножей в двойных ножнах, петлей крепления накинутых на пояс рабочих брюк, которые были на ней. Ее стало клонить вперед, и она почувствовала, что вот-вот упадет, и тогда вернула руку в прежнее положение и снова выровнялась на доске.

— Ледедже? — Его голос, ее имя гулко прозвучали в темных глубинах громадной карусели. Она продвинулась еще по узкой доске. Неужели доска начала прогибаться? Ей показалось, что дерево просело под ее ногами.

— Ледедже? — снова позвал Вепперс. — Ну хватит уже, утомила. У меня через пару часов ужасно важный прием, а ты знаешь, сколько у меня времени уходит на то, чтобы одеться и подготовиться, как полагается. И Астил будет брюзжать. А тебе ведь это теперь совсем не нужно, правильно я говорю?

Она снисходительно улыбнулась. Ей было трижды наплевать на то, что там думает или чувствует Астил — напыщенный дворецкий Вепперса.

— У тебя было несколько дней свободы, но теперь они кончились. Прими это как данность, — сказал низкий, гулкий голос Вепперса. — Перестань прятаться — будь хорошей девочкой, и я обещаю, ничего тебе не будет. Ну, ничего страшного. Ну, может, отшлепаю. Может, сделаю маленькое добавление к твоим татушкам. Совсем маленькое; ну, какой-нибудь завиточек. И конечно, самый изысканный. Иного я просто не допущу. — Ей показалось, что она слышит улыбку за его словами. — Но не больше. Я тебе клянусь. Серьезно, прекрасное дитя. Перестань прятаться сейчас, пока я все еще могу убедить себя, что это всего лишь милая шутка и восхитительная непокорность, а не отвратительное предательство и неприкрытое оскорбление.

— Пошел ты в жопу, — очень-очень тихо сказала Ледедже. Она сделала еще пару скользящих шажков по узенькой досочке у основания задника, потом услышала под собой какой-то звук — треск? — проглотила слюну и продолжила движение.

— Ледедже, выходи! — раздался громкий голос Вепперса. — Я изо всех сил пытаюсь быть терпеливым! Ведь правда, Джаскен? — Она услышала, как Джаскен пробормотал что-то в ответ, потом снова загремел голос Вепперса: — И в самом деле! Послушай, даже Джаскен считает, что я проявляю ангельское терпение, а уж он придумывал для тебя столько извинений, что он практически на твоей стороне. Чего еще тебе нужно? Так что теперь твой черед. Это твой последний шанс. Покажись, девушка. Я уже начинаю терять терпение. Это больше не смешно. Ты меня слышишь?

«О да, очень хорошо слышу», — подумала она. Как ему нравился звук собственного голоса. Джойлер Вепперс никогда не принадлежал к тому разряду людей, которые скрывают от мира свои соображения по тому или иному поводу, и благодаря его богатству, влиятельности и обширным медиавладениям, у мира — больше того: у системы, всего Энаблемента — никогда и не было особого выбора: только слушать.

— Я серьезно, Ледедже. Это не игрушки. Или ты прекращаешь это сейчас сама по своему собственному выбору, или это делаю я. И можешь мне поверить, расписная деточка, если это сделаю я, тебе это не понравится.

Еще один осторожный шажок, снова скрип у нее под ногами. Ну что ж, по крайней мере его голос, может быть, заглушает все производимые ею шумы.

— Считаю до пяти, Ледедже, — прокричал он. — И тогда тебе не поздоровится. — Ее ноги медленно скользили по узенькой доске. — Ну, как знаешь, — сказал Вепперс. Она услышала злость в его голосе, и несмотря на свою ненависть, бесконечное презрение к нему, что-то в его голосе все же заставило ее содрогнуться от страха. Вдруг раздался звук, похожий на шлепок, и на мгновение ей показалось, что он отвесил Джаскену пощечину, но потом она поняла, что это был только хлопок ладоней. — Раз! — прокричал он. Пауза — потом еще один хлопок. — Два!

Она вытянула как можно дальше правую руку в тугой перчатке, нащупала тонкую деревянную накладку, образовывавшую кромку декорации. Дальше должна находиться стенка, лестница, ступеньки, переходные мостки; да хотя бы канаты — что угодно, что позволило бы ей уйти. Еще один, теперь даже более громкий, хлопок взорвался в темноте, в невидимых пространствах карусельного подъема.

— Три!

Она попыталась вспомнить размеры сцены. Она много раз бывала здесь с Вепперсом и всей его многочисленной свитой, ее приводили как трофей, ходячую медаль — свидетельство его коммерческих побед; нет, она непременно должна вспомнить. Но вспоминалась ей только та горечь, с которой она восприняла масштаб того, что увидела: яркость, глубина и сложность сценического оборудования, возможности, обеспечиваемые всевозможными потайными ходами, невидимыми тросами, генераторами дыма. Да чего только стоил один шум, который могли производить невидимый оркестр и важные, разодетые актеры с их крошечными микрофонами!

  2