очень нудно 
385 
Конец.
Я сделала все, что могла. Осталось одно-единственное действие - избавиться от Нааль.
Как?
Вокруг сумрак и тишина. Однообразное пространство без признаков неоднородности. Серое и безжизненное.
Хотя нет. Я скорее чувствую кожей, чем слышу пульсирующие удары и иду в ту сторону.
Шаг. Десять. Тысяча. Пульсация становится более явственной, я уже вижу созданный мною канал и подношу к нему комок. Невообразимым образом он втягивается внутрь и исчезает в сером переплетении потоков.
Нааль нашла себе новое прибежище.
Связь можно разрывать.
Я открываю глаза.
Луна сильно сместилась к западу. Если раньше она висела почти в зените, то сейчас зацепилась за кроны сосен. Значит, прошло два-три часа, а не две вечности, как мне казалось. Камни погасли. Фигуры грифонов сложили крылья и вновь смотрят невидящими глазами.
Меня крепко держат за плечи. Ладони Лежека и Терена касаются обнаженной кожи, вплескивая в меня энергию. Возможно, именно поэтому я достаточно твердо держусь на ногах и не мучаюсь от головокружения и тошноты.
Оба тела на каменной плите неподвижны. Аленар, убравший меч в заспинные ножны, смотрит на них с нечитаемым выражением лица. Гренна спряталась под пьедестал и свернулась там клубком, закрыв крыльями тело и морду.
- Что? - еле слышно выдыхаю я, боясь услышать ответ. И через мгновение вижу его.
Амаранта - или теперь это Нааль? - шевелится, приподнимаясь на локти. Движения неуверенны и неловки, но, тем не менее, руки, ноги и прочие части тела слушаются ее. Дама медленно слезает с плиты и, пошатнувшись, опирается на нее бедром.
- Элиара.., - чуть хриплым, но повинующимся ей голосом, шепчет она. - У тебя получилось.
Словно не веря себе, она вытягивает правую руку, потом левую, растопыривает пальцы, сжимает их в кулак, подносит к глазам, рассматривая ухоженные ноготки. Проводит ладонями по телу, ощупывая грудь, талию, бедра.
- У тебя действительно получилось.
В ее голосе, все еще хрипловатом, звучат восхищение и недоумение. Я никак не реагирую. Меня гораздо больше беспокоит Ален, по-прежнему неподвижно лежащий на плите. Он даже не моргнул. Не шевельнул и кончиком пальца. Только едва вздымающаяся грудь говорит о том, что он жив. Его тело живо.
Я стою на месте, хотя больше всего хочу ринуться к нему. Гашу панику, не позволяя ей разрастись до вселенских размеров.
Этого не может быть.
Я не ошиблась.
Я не могла уничтожить Алена.
Нааль что-то произносит. Я не разбираю ни единого слова. Не могу даже определить язык, на котором она говорит.
- Лежек, Терен, уведите ее.
Я не узнаю своего голоса - настолько он чужеродно звучит. Парни неохотно отпускают меня.
- Элька, ты уверена?
- Да. Уведите ее в Асгор. Оставьте меня.
Меня?
Два коротких слога больно ранят. Я уже считаю, что осталась одна? Я уже не верю, что Ален вернется?
Братья быстро уводят из Круга возбужденную, продолжающую что-то говорить Нааль. Я поднимаю взгляд на Аленара, не сдвинувшегося с места.
- Не знаю, - странным голосом отвечает он на мой незаданный вопрос. - Я не могу прочитать его. Никогда не мог.
- Иди в Асгор.
- Элька…
- Уходи, - повторяю я, добавляя в голос настойчивое требование. - Я найду дорогу.
И вновь сердце сжимается от режущей боли. Подсознание не допускает и мысли, что мы вернемся вдвоем.
- Меня доведет Гренна, - зачем-то поправляюсь я. Слез нет. Голос не дрожит. Со мной вообще ничего не происходит.
Только наползает откуда-то издали темнота. Еще немного - и она поглотит меня целиком. Лучше, чтобы в этот момент никого рядом не было.
Аленар молча смотрит на меня.
- Иди, - в третий раз приказываю я.
Вампир уходит из Круга, скрываясь за соснами. Я забираюсь на плиту, приникая к неподвижному телу.
Теплому.
Мгновенно пославшему сноп искр по моей коже.
Не шевельнувшему ни единым мускулом.
В всплеске последней надежды я целую Алена. Может быть, мне второй раз за ночь удастся притянуть его в тело?
Ничего не происходит.
Угольная безысходность мешком наваливается на меня. Я кладу голову на плечо Алена, всем телом прижимаясь к нему - то, о чем мечтала все последние месяцы.
Поза, в которой я больше никогда не буду лежать.
Кто-то из детей шевелится в животе.
Потом второй.
Такое ощущение, что малыши понимают: произошло нечто ужасное, и таким образом выражают свое сочувствие.
385 
