Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
158 
Алиса сразу перешла к делу.
– Я очень оскорблена, – заявила она, отковыривая краску с ногтей.
– Чем?
– Неужели я, Алиса Голден, бывшая звезда Лас-Вегаса – все, что Ленни знает, он унаследовал от меня, – недостойна сидеть за одним столом с остальными высокими гостями?
– Это вопрос?
– Это утверждение, дорогая. Утверждение. – Она выдержала драматическую паузу. – Я обедала с королями, танцевала перед принцами. За кого меня здесь принимают – за бесчувственную деревяшку?
– Ради Бога, Алиса. У меня раскалывается голова. Чего вы хотите?
– Обедать вместе со своим собственным сыном.
– Вы здесь для того, чтобы присматривать за Бриджит, – напомнила Олимпия.
– Из чего следует, что я не могу находиться с Ленни за одним столом? Бриджит ложится спать в восемь. А потом мне что делать – сидеть с прислугой?
Олимпия тяжело вздохнула. Ну где Ленни черти носят как раз тогда, когда он ей так нужен?
– Ну, не знаю, – раздраженно бросила она. – Поступайте как знаете.
Водянистые глаза Алисы блеснули торжеством.
– Спасибо дорогая, – сказала она, уже на ходу прикидывая, какими именно историями очарует общество во время обеда.
Джино не нравилась Франция. Он не понимал языка, находил людей грубыми. Здесь стояла слишком сильная жара. Торчать все время на яхте ему тоже не улыбалось. И еще он скучал по Пейж.
Сьюзан, общительная как всегда, настояла, чтобы сегодняшний день они провели у ее друзей, владевших летней виллой в горах неподалеку. Глава семьи, кинозвезда, обладал грубым профилем, желтоватыми зубами и плохо подкрашенными черными волосами. Его жена оказалась язвительной европейкой, которая в течение дня разделала в пух и прах всех, кого знала, включая и своих лучших друзей.
Джино едва дотерпел до конца визита, о чем и сообщил Сьюзан по пути на яхту.
– А я прекрасно провела время, – ответила она.
– Ты не так бы прекрасно чувствовала себя, если бы могла слышать, что сейчас о тебе говорит эта стерва, – отозвался он.
– Что ты имеешь в виду?
– Да нет, ничего.
Он понял, что ни за что на свете не выдержит целых две недели такого путешествия.
– Я выиграла, – объявила Франческа.
– Как всегда, – рассмеялся Димитрий.
– Да, правда.
– Надо идти готовиться к обеду.
– Да. – Она прикоснулась своей белой рукой с длинными кроваво-красными ногтями к его подбородку.
– Зачем ты женился на ней, Димитрий? Зачем ты так меня унизил?
– Франческа, но ты же замужем, – напомнил он.
– Тут совсем другое дело. Гораций просто следит за моими удобствами. У нас скорее не брак, а договор.
– Разведись с ним.
– Не могу. Его сердце не выдержит.
– Тогда о чем мы говорим?
– О твоей измене.
– Я тебе не изменял.
– Изменял.
– Я женился на Лаки, чтобы дать моему сыну законное имя.
Франческа легонько провела ногтями там, где, как она знала из опыта, ему приятнее всего.
– Теперь ты можешь развестись с ней, – предложила она.
Избавившись от Алисы, Олимпия снова дала волю ярости. Ну, черт же побери, где Ленни? Ей необходимо было на ком-нибудь сорвать зло. Зачем вообще муж, если, когда он тебе нужен, его нет под рукой?
Голова у нее болела так, что казалось, вот-вот расколется. Еще бы, кто спокойно отреагирует на известие, что у него появился сводный брат? Не говоря уж о том, что Димитрий женился на Лаки Сантанджело.
Лаки и Димитрий! Невероятно! Поразительно! Ужасно!
Она пошла в спальню, решительно направилась к тайнику и приняла весь оставшийся запас кокаина. Затем проглотила пару таблеток и села решать, в чем встретить свою новую мачеху.
Мачеха!
Какая ирония! Лаки Сантанджело. Подруга.
Та еще подруга.
ГЛАВА 73
Димитрий отличался отменным гостеприимством. О его летних круизах ходили легенды. Он не жалел средств, лишь бы гости отлично провели время.
Закончив партию с Франческой, он поспешил принять душ и переодеться, и, когда гости поднялись на верхнюю палубу, чтобы выпить перед обедом, он уже стоял там во всем своем великолепии и приветствовал их. Его сопровождала Лаки. Она выглядела ослепительно в белом смокинге от Сен-Лорана и с небрежно распушенными волосами. Джино в одиночестве притулился у бара. Лаки тут же подошла к нему.
– Я хочу убраться отсюда, – объявил он.
– И я тоже.
– Эй, может быть, мне сочинить какое-нибудь семейное дело, которое требует нашего немедленного присутствия в Нью-Йорке? Знаешь, дочка, я очень по нему скучаю.
158 
