27 
Вспышка горячей боли. Она все еще помнила ту картину так же отчетливо, как будто все случилось лишь вчера. Розовая вода в бассейне... Обнаженное тело Марии, плавающее на матрасе... ее длинные светлые волосы, колышущиеся на волнах...
Лаки крепко зажмурилась, но ужасная сцена стала только более яркой. Целый год они с Джино наслаждались чудесной близостью, но так и не сблизились настолько, чтобы обсудить то, что случилось с Марией. Так и не сблизились...
Она заплакала. Но только когда слезы ручьями покатились по ее щекам, Лаки осознала, что плачет.
Плачущая Лаки Сантанджело? Никогда!
Сердитым жестом она вытерла слезы. Дьявол! Джино обзавелся новой подружкой, а у нее трагедия. Она даже не скучала по отцу, когда он скрывался целых семь лет. Ни на секунду не задумалась о нем, когда унаследовала его империю. А теперь бес вступил ему в ребро, а она и сопли распустила. Что еще за epyндa?
В 1977 году Джино вернулся в Америку. Шестимиллионная субсидия кому следует плюс кое-какие своевременно задействованные рычаги сделали это возможным.
Лаки ждала его с волнением. Пускай не думает, что она просто так, за здорово живешь, уступит ему бразды правления. Она много поработала, и ее работа принесла определенные плоды. Теперь Лаки собиралась стоять насмерть. Конечно, придется вернуться в Вегас, где она избегала появляться после убийства Марко.
Энцо Боннатти вел себя безупречно. Он настиг и наказал убийцу и взял на себя управление «Маджириано» до тех пор, пока Лаки не захочет вернуться.
Джино возвращался. Время пришло.
Спустя два дня после приезда Джино Коста организовал их встречу в нью-йоркском отеле «Пьер». Отец и дочь. После семилетней разлуки. После семи лет молчания. Лаки щетинилась и вообще чувствовала себя не в своей тарелке, в то время как Джино казался настроенным вполне дружелюбно. Он сразу увидел, что она больше не та избалованная девчонка, которую он оставил дома много лет назад. Перед ним стояла взрослая женщина, уверенная в себе, сильная.
Он улыбнулся и раскрыл объятия:
– Лаки!
Она даже растерялась. Неужели он действительно рассчитывал, что все закончится так просто?
Джино испытующе посмотрел на дочь и, вместо того чтобы обнять, похлопал по плечу.
– Ну, ну, – проговорил он. – Ишь, какая стала, совсем большая.
Она холодно взглянула ему в глаза.
– Я думала, ты считал меня совсем большой, когда выдавал замуж в шестнадцать лет.
– Значит, ошибался. Но тебя это спасло от немалых неприятностей. Ты вечно собираешься на меня дуться, детка?
Она заметила бутылку виски и налила себе щедрую порцию.
Джино не отвел взгляда.
– Наверное, нам, следует серьезно поговорить, – произнес он наконец.
Лаки поежилась под его пристальным взором.
– Да, – сказала она с вызовом. – Очень многое изменилось за время твоего отсутствия. Я вошла в дело. Я срослась с ним.
– Мне говорили.
Лаки не сводила с него горящих глаз.
– И вот что я скажу: ты не сможешь отстранить меня. Никогда. Вегас мой, и я туда вернусь.
– Немного поздно.
– Что ты имеешь в виду?
– Да брось, Лаки, ты ведь не производишь впечатления дурочки. Ты отдала Вегас Боннатти – сама, с милой улыбкой. Думаешь, он так же легко теперь отступится?
– Я знаю, как вести себя с ним.
Джино рассмеялся.
– Разве ты не понимаешь, что Боннатти нам больше не друг?
Она все прекрасно понимала, хотя и не собиралась признавать этого перед Джино. Только сегодня утром из Вегаса прилетел Боджи с рассказом о таком предательстве, что ее бросило в холод от ярости и в жар от желания отомстить. Похоже, ее обвели вокруг пальца, как несмышленую девочку. Боннатти сам организовал убийство Марко. Он хотел удалить ее из Лас-Вегаса – и, избавившись от Марко, добился своего. Она бежала, как и рассчитывал этот негодяй. А теперь он контролировал там все. Но ненадолго – у нее имелись свои планы. И Джино не удастся им помешать.
Они не успели продолжить разговор – приехал Дарио. Лаки не обрадовалась брату. То, что начиналось как полезная деловая беседа, на глазах превращалось в счастливое воссоединение семьи.
Дарио долго не засиделся. Он был весь какой-то дерганый, нервный и после десятиминутной натянутой беседы выскочил из комнаты как ошпаренный.
– Что, черт побери, происходит с парнем? – взорвался Джино. – Верни его, Коста. Давно пора наставить этого голубого на путь истинный.
(К неописуемому огорчению Джино, Коста вынужден был открыть ему глаза на сексуальные наклонности его сына.)
27 
