44 
– Да, и я выбрала вас.
– Я должен гордиться?
Лаки посмотрела на Джино. Он шептался со Сьюзан.
– Можете гордиться, можете нет, но давайте удерем отсюда. И поскорее.
Джино и Сьюзан оказались в числе приглашенных на ночной междусобойчик в номере Франчески.
– Я прожил непростую жизнь. Много чего сделал – и хорошего и плохого. Понимаешь? – Джино провел рукой по еле заметному шраму на щеке.
– Я и так знала, что ты не Билли Грэхем, – отозвалась Сьюзан.
– Когда начинаешь жизнь там, где я, приходится учиться стоять за себя. Никто тебе не придет на выручку.
– Конечно.
– Я рос на улице. Никогда по-настоящему не учился. Так, нахватался кое-чего по верхам.
– Ты настоящий победитель. Посмотри, чего ты достиг.
– Ага. Достиг, и немало. Получается, я осуществил Великую Американскую мечту. Начал с нуля и добился многого.
– Это еще слабо сказано.
– Я знаюсь с президентами, с политиками, с мэрами, с общественными лидерами. Мне кое-чем обязаны такие люди, что ты и не поверишь.
– Конечно.
– Оставайся рядом, детка. Я устрою тебе замечательную жизнь.
– Ты делаешь мне предложение, Джино?
– Знаешь, мне кажется, что да.
– Я... удивлена.
– Ты удивлена? Что же, по-твоему, я чувствую в отношении тебя?
– Вот об этом я и хочу подумать на досуге.
– Подумай. Кто тебе мешает? Думай, сколько тебе захочется. Только ответ мне нужен прежде, чем я улягусь спать сегодня, – ведь завтра утром я могу и передумать.
Сьюзан мягко рассмеялась.
– Джино, ты неисправим!
– Да? Так воспользуйся этим.
– Я должна посоветоваться с семьей, с детьми...
– Ты можешь себе представить, чтобы я просил разрешения у Лаки?
– Не все так просто.
– А ты упрости – скажи» да».
– Да, – прошептала она.
– Что?
– Я сказала «да».
– Ух ты! Вот это да! – Он вскочил на ноги. – Я хочу сделать объявление! – Избранные гости замолчали и повернулись к нему. – Эта леди и я, Сьюзан Мартино и я, ф-фух! Ну, что вам сказать? Мы решили пожениться!
Теперь-то он обратил на нее внимание. В Димитрии Лаки нашла превосходного собутыльника. Конечно, ему далеко оставалось до Джино, но он обладал определенной аурой, а ей нравилась уверенность и властность мужчин в годах. К тому же Димитрий был странным образом привлекателен со своей шапкой густых серых волос, массивным носом и проницательными глазами. Чем сильнее она пьянела, тем привлекательнее он ей казался...
Папа Олимпии. В ее голове мелькают игривые мысли относительно папы Олимпии!
Он такой высокий, крупный мужчина. Джино гораздо ниже и приземистее. Внешне они – полная противоположность друг другу.
– Как чудесно! – воскликнула Лаки, кочуя с Димитрием от бара к бару.
Он пил как губка, но по нему нельзя было сказать, что он выпил хоть капельку чего-нибудь крепче лимонада.
Димитрий кивнул. Непонятно почему, но он получал удовольствие. Сегодня ночью Франческа Ферн пожалеет. И он лично проследит, чтобы она всю свою оставшуюся горькую жизнь не переставала жалеть. Никто не может безнаказанно динамить Димитрия Станислопулоса, а тем более дешевая потаскушка-артистка.
В три ночи они оказались в маленьком греческом кафе, в окружении закусывающих после трудового дня официантов и прочих поздних пташек. Димитрий поставил всем выпивку, а худощавый паренек играл на мандолине, естественно, тему из «Зурбы». Димитрий танцевал, балансируя тарелкой на голове, и смеялся так громко, что Лаки даже испугалась, что он сейчас подавится. Затем он разбил двадцать три тарелки подряд, вручил улыбающемуся хозяину тысячедолларовую банкноту, и по молчаливому согласию они с Лаки отправились в ее апартаменты.
На какой-то миг она почувствовала волнение, как юная девочка, не знала, за что хвататься, наливая ему выпить, затем ушла в ванную и приложила ко лбу холодное полотенце.
«Я веду себя как дура, – подумала она про себя. – Что происходит, в конце концов?»
Лаки вернулась в гостиную и предстала перед Димитрием.
Он назвал ее по имени, один раз и очень тихо. Затем, ни слова больше не говоря, он сильными, опытными руками снял с нее шелковое, нежное на ощупь, платье.
Лаки чувствовала себя как пловец перед прыжком в воду. В ней смешались чувства ожидания, восторга, готовности.
У него были крупные руки, длинные и сильные пальцы. Медленно он ласкал ее тело, пока его рука не наткнулась на крошечные трусики – единственную одежду, что она носила под платьем – и тогда он не спеша спустил их вниз, на бедра, на икры, на лодыжки...
44 
