61 
Он закурил сигарету и заказал у усталой официантки буррито и коку. Две проститутки в одинаковых ярко-красных обтягивающих брючках и крупносетчатых вязаных свитерах на голое тело продефилировали мимо.
– Хочешь потрахаться или чего-нибудь еще? – требовательно спросила одна из них, слишком утомленная своей ночной работой, чтобы заподозрить в нем полицейского.
– Не сегодня, милые дамы, – ответил Ленни вежливо.
Соврал, соврал. Он хотел трахнуть Иден.
– А почему? – удивилась вторая, пухленькая мексиканка с передним золотым зубом. – Смотри сюда, киска, только не кончи.
Она задрала свитер, и два ослепительных полушария блеснули перед его глазами.
Ленни одобрительно кивнул и повторил:
– Не сегодня, милые.
– Педик, – сплюнула мексиканка.
– Придурок, – подхватила ее подруга.
Тут они заметили двух механиков на мотоцикле и двинулись к ним.
Официантка принесла ему заказ. Ленни одним махом все проглотил и посмотрел на часы. Иден сказала, что приедет через двадцать минут. Прошло уже полчаса. Надо решить, сколько еще ее ждать.
Проститутки трудились в поте лица. Пышная мексиканка подхватила под руку одного из механиков, и они скрылись в темноте. Другая перегнулась через руль мотоцикла и нашептывала что-то второму.
Иден не приедет. А действительно, с какой стати ей приезжать? Она ненавидела его. Она сама это сказала ему той последней ночью в Нью-Йорке.
– Ты неудачник, – объявила она. – Ничтожество, жалкий выблядок.
Иден никогда за словом в карман не лезла.
Впрочем, он тоже не ангел, когда дело доходит до оскорблений. Кем он только ее не называл – от глупой коровы до бездарной тупой стервы.
Не сказать, что они расстались друзьями.
И все же...
Он помнил и хорошие времена.
Когда Иден хотела, она могла быть самой нежной женщиной в мире. Она могла сделать так, чтобы мужчина почувствовал себя королем, увидел весь мир лежащим у своих ног. За три прожитых вместе года хорошее все же перевешивало плохое. И секс был великолепен. Иден, с ее тоненькой фигуркой, длинными шелковистыми волосами, мордашкой сердцевидной формы и загадочными глазами цвета топаза.
Она была убийственно хороша собой. Ленни никогда не мог насытиться ее экзотической красотой.
Как будто услышав его мысли, ее бледно-розовый «сандерберд» бесшумно подкатил и остановился рядом. Она опустила боковое стекло и улыбнулась. Ее глаза скрывали солнечные очки, как у Жаклин Онассис, волосы убраны под шелковой косынкой.
– Привет, Ленни, – нараспев сказала она хрипловатым голосом, как у актрисы Лаурен Бакалл. – Ты уже, наверное, меня не ждал?
Матт Трайнер не проявил себя истинным джентльменом. Он встретил Джесс на автомобильной стоянке, как они и договаривались, отвез ее в ресторанчик с полинезийской кухней, накачал до бесчувствия, а затем отвез ее в свою квартиру и попытался овладеть ею.
Джесс не возражала.
Она и не знала, что происходит.
Едва переступив порог, Джесс рухнула на кушетку и заснула. Матт задрал ей юбку, стащил с нее трусики и уже собрался войти в нее, когда в нем заговорила совесть. «Что я делаю!» – спохватился он.
В панике он начал лихорадочно натягивать на нее трусы и оправлять юбку. Он чувствовал себя последним подонком.
Постанывая от стыда, он осушил стакан виски и вознес молитву, чтобы она никогда не узнала, что он едва не совершил такую мерзость. Затем Матт накрыл ее ковром из шкуры леопарда и в волнении заходил взад и вперед по квартире.
Джесс пришла в себя в пять тридцать утра. Проснувшись, она громко выругалась, потребовала ключи от его машины и выбежала в разгорающийся свет утра, бросив на ходу:
– Я оставлю ключи под передним сиденьем.
Матт был сражен на месте. Он ожидал, даже предвкушал сцену, как в фильме с участием Дорис Дэй и Рока Хадсона.
Дорис (в ужасе). О Господи! Что случилось? Скажи мне сейчас же. Между нами... что-нибудь произошло?
Рок (с мужественной знающей улыбкой). Что именно произошло?
Дорис. Не мучь меня. Ты знаешь, что я имею в виду.
Рок (ласково). Конечно,нет. За кого ты меня принимаешь?
Дорис (с облегченuем u благодарностью.) За очень хорошего человека.
Затемнение.
А теперь она ушла. И даже ни о чем не спросила. Или ей все равно?
Он прошел на свою сверкающую нержавеющей сталью кухню и насыпал в чашку растворимого кофе. У него ныла спина – слишком много сегодня наклонялся. И глаза резало. Слишком большое напряжение.
61 
