очень нудно 
37 
- Не имеет значения, что ты не помнишь свою маму, - сказала она. - Мне все равно очень жаль из-за того, с чем тебе пришлось столкнуться. Должно быть, это было трудно.
Странно, но от этого неловкого индюшачьего объятья мне стало лучше. Я понял, почему Макс так странно вела себя с родителями, но я бы все отдал, чтобы иметь родителей, которые без предупреждения возникали бы и вмешивались в мою жизнь. Для подобных вещей бабушка была слишком стара, хотя уверен, что она бы так и делала, если бы могла.
- Э-э… что здесь происходит?
Миссис Эм отпустила меня, и я отошел от нее и индейки. В конце коридора стояла Макс. Полагаю, она решила не принимать душ. Ее непослушные рыжие волосы теперь были уложены в более спокойную прическу, какой я еще у нее не видел. На ней была водолазка, закрывающая множество татуировок. А на лице - меньше макияжа. Она по-прежнему была похожа на себя, но, возможно, на 25 процентов от своей обычной яркости.
Мне не хватало ее настоящей.
- О, ничего, дорогая, - сказала мама Макс. - Кейд просто рассказывал мне о своих родителях.
- Верно. Родители, - произнесла Макс. Она бросила на меня взгляд, широко распахнув глаза.
Поэтому я сменил тему.
- Миссис Миллер, расскажите мне, какой Макс была в детстве.
Макс простонала. А ее мама практически оживилась.
- У меня как раз есть с собой детские фотографии! Я все время ношу фотоальбом. - Макс проследовала на кухню и опустилась на стул рядом со мной.
- Ух ты. Детские фотографии. Какая отличная идея, дорогой. - Она переплела свои пальцы с моими, а потом слегка предупреждающе впилась ногтями в мою ладонь. Но я лишь мог думать о том, каково это чувствовать ее впившиеся ногти в мою кожу при других обстоятельствах.
Я притянул ее ладонь к своим губами и поцеловал. Ее глаза расширились, и она вздохнула. Я злобно улыбнулся и сказал:
- О, милая, ты же не можешь винить меня за то, что я хочу посмотреть твои детские фотографии.
Пока ее мама отвлеклась поисками альбома в гостиной, Макс склонилась к моему уху и прошептала:
- Можешь и не сомневаться, что я могу винить тебя. Это не смешно, Золотой Мальчик.
- Правда? Я думал, это истерично.
- Позже, когда мы останемся одни…
- Мне уже нравится.
Она громко, абсолютно фальшиво, рассмеялась в сторону гостиной, а потом повернулась ко мне.
- Не думай, что я не убью тебя, красавчик.
- Так, значит, я был золотым, а теперь стал красавчиком?
Она сделала еще один глубокий вдох, и я представил, как она считает про себя, чтобы удержать свой гнев под контролем. Мне она нравилась такой. С розовыми щеками и сверкающими глазами она была похожа на себя, несмотря на существенное изменение в стиле.
- Ничего не могу с собой поделать. Так забавно тебя бесить.
- Ты правда хочешь поиграть в эту игру?
- А вот и я!
Ее мама впорхнула в комнату и положила перед нами альбом.
Первая фотография была сделана в тот день, когда они принесли Макс домой из больницы. Детская комната представляла собой мешанину розового, а на одной из стен красовалась надпись “МАККЕНЗИ”. Макс выглядела, как и многие дети: маленькая с розовым сморщенным личиком и без волос. У миссис Миллер была пушистая закрученная челка, и выглядела она а-ля “Я люблю 80-е”.
- Миссис Миллер, должен сказать, что сейчас вы не выглядите и на день старше, чем тогда.
Она захихикала и шлепнула меня по плечу.
- О, перестань.
Макс высвободила свою руку из моей и проговорила себе под нос:
- Правда, перестань уже.
Макс взяла альбом в свои руки и пролистала его так быстро, что я едва успевал рассмотреть фотографии, но одно было очевидно. Родители Макс никогда не позволяли ей быть собой, когда она была маленькой. Они одевали ее в розовые вещи с оборками, которые, было видно, ей не нравились. У нее были светлые волосы, все время закрученные в идеальные локоны.
Я наклонился к ее уху и прошептал:
- Так ты натуральная блондинка? С каждой минутой мне становится все проще представлять тебя в форме чирлидерши. - Если бы взгляд мог принимать физическую форму, то тот, который она бросила на меня, стал бы недовольной пощечиной.
На каждой фотографии она выглядела идеально. Как кукла Барби, и ее улыбка везде была такой же пластиковой. Она была красивой, но грустной. Макс перевернула страницу, и мне посчастливилось увидеть настоящий центральный прыжок чирлидерши Макс с касанием пальцев ног.
37 
