очень нудно 
86 
— И сколько ждать?
— Сейчас около шести утра. На корабле вы все спали до восьми.
— Два часа… Хорошо.
Орайя развернулся и направился на кухню.
— Лето пестрит в каждой из твоих комнат, но, почему-то мне кажется, что именно осень является твоей любимой порой года.
— Здесь не бывает осени, — ответила Айя и, обогнув Сиа, опередила его у самых дверей.
Кухня и столовая были одним помещением, условно разделенным линией перехода паркета в камень, выстилающий пол рабочей зоны.
Кейти стоял у открытой дверцы холодильника и шарил глазами по съестному содержимому. Айя включила чайник и запрыгнула на столешницу, свешивая ноги.
— Имайя дома? — тихо спросила она у брата.
— Не знаю, — буркнул тот и хлопнул дверцей, оборачиваясь к сестре.
— Хочешь поговорить об этом?
— Нет! — отрезал брат, давая понять, что разговор окончен.
— Приготовить что-нибудь? — снова подала голос Айя.
— Я не голоден.
— А ты? — обратилась она к Орайе.
— Не знаю, — пожал плечами он. — Мне не говорили, что здесь нужно есть.
— Еда — это энергия. Твоя оболочка нуждается в ней, так же, как и обычное тело в Мире материальных вещей. Ты можешь испытывать жажду, голод, потребность испражняться, ты даже можешь заболеть…
— А как же бессмертие?
— Ты «бессмертный смертный»! — засмеялся Кейти и потянулся к дверце одного из шкафчиков.
— Не думаю, что для спиртного самое время… — заметила Айя.
— А я бы выпил! — заявил Орайя, останавливаясь напротив Айи и заглядывая в наполненные осуждением глаза.
Кейти достал какую-то темную бутыль и два стакана, наполняя их мутной жидкостью.
— На языке коренных это называется «Djada».
— Подойдет, — ответил Орайя и принял бокал из рук Кейти. — За тебя, малышка, — хмыкнул Сиа и осушил стакан залпом.
— За тебя, Ajami! — произнес Кейти и последовал примеру Орайи.
— Ajami? — сморщился Орайя и выдохнул, отворачиваясь в сторону.
— Мое полное имя.
— Ну, как тебе «Djada»? — хмыкнул Кейти, наливая очередную порцию спиртного в два бокала.
Орайя прищурился и вопросительно приподнял бровь:
— Семьдесят?
— Семьдесят шесть, — улыбнулся Кейти, протягивая бокал новому знакомому.
— Смысл не в градусах, — заметила Айя и потянулась к бутылке, за что получила по руке от брата.
— Этому тебя научили там?
— И этому тоже, — выдохнула Айя и, соскочив со столешницы, выхватила бутылку из-под носа Кейти.
Брат сложил руки на груди и очень внимательно наблюдал за тем, как Айя морщится, но тем не менее, продолжает глотать обжигающее пойло прямо из горлышка. Наконец, она закончила и поставила бутыль на стол.
— Запить? — поинтересовался брат.
— Закусить, — ответила Айя и, открыв дверцу холодильника, схватила первый попавшийся под руку кусок сыра.
— Ну что, зрячий? По второй?
— Давай, — улыбнулся Орайя и взял в руки бокал.
— За правду!
— Как скажешь, — ответил Орайя.
Айя прислонилась спиной к холодильнику и сложила руки на груди, пережевывая закуску.
— Сколько ты ему даешь? — спросила она у брата.
— Минут десять, — хмыкнул тот.
— А мне?
— Пять, не больше.
— А себе?
— Двенадцать, может быть, пятнадцать.
— Много тренировался в последнее время?
— У меня есть оправдание.
— Ты собираешься поговорить с ней?
— Нет, — ответил Кейти и присел на стул.
— Глупо. Это длилось три года, и ты готов вот так, без борьбы, опустить свои руки?
— А за что мне бороться, Айя? За женщину, которая, как оказалось, меня не любит?
— Она любит тебя.
— Не меня… — покачал головой Кейти.
— Если я говорю, что она любит тебя, значит, я действительно в это верю.
— Так любит, что не готова стать моей женой?
— Это важный шаг, Кейти. Она имеет право на сомнение.
— Когда любят — плюют на сомнения. Когда-нибудь, ты это поймешь.
— Я Вам не мешаю? — перебил из диалог Орайя.
— Желаешь вступить в игру? — спросил Кейти.
— Мне не огласили правила.
— Айя, переведи для своего друга слово «Djada».
— «Горечь».
— «Горечь», — улыбнулся Орайя. — «Горечь правды», я полагаю?
Кейти демонстративно выставил руки вперед и похлопал дереве:
— Совершенно верно!
86 
