очень нудно 
44 
Ровена вдруг вспомнила, что у нее не осталось больше горячей воды.
– Вы должны подождать…
– Нет, сделай это сейчас.
– Но, мой господин, вода…
– Немедленно, проклятие!
Она стиснула зубы. Хорошо, он хочет этого, не так ли? С огромным удовольствием она вылила почти ледяную воду ему на голову.
Она услышала, как у него перехватило дыхание от шока. В момент наслаждение обернулось для нее страхом. Он побьет ее теперь, хотя это и не ее вина. Уоррик не выскочил из ванны, но она медленно пятилась к двери, пока он смахивал воду с лица, наконец он отнял руки, и его серые глаза впились в нее.
– Я… я пыталась сказать вам, что больше нет теплой воды, мой господин.
– Поэтому ты так поступила?
Она ожесточилась.
– Вы хотите обвинить меня во всем? Я могу сказать вам, что никогда никого не мыла, не…
– Успокойся!
Уоррик был, без сомнения, раздражен, но не похоже, чтобы он собирался вскочить и побить ее, поэтому она поспешила добавить:
– Что вы теперь наденете? Я принесу.
– В этом нет необходимости. Я мечтаю о постели и отправляюсь прямо туда.
– Тогда… вы меня прощаете… мой господин?
– Нет, сначала вытри меня.
Для нее это было хуже, чем ушат холодной воды. Она начала вытирать его голову, потом тело, и тут он спросил:
– Тебе нравится мое возбуждение?
– Нет! – выразительно ответила Ровена.
– Раньше тебе всегда нравилось, – напомнил он. Его голос был очень хриплым. Боже милосердный, неужели он хочет заставить ее захотеть его? Только чтобы потом отослать ее и отправиться к своей Селии?
– Я… я люблю изнасилование не больше, чем вы, – сказала она огорченно. – Я уже сказала, как сожалею о том, что сделала с вами. Когда окончится ваш реванш?
21
Ровена лежала на своей неудобной кровати в ткацкой комнате совершенно без сна. Она надела рубашку, прежде чем лечь. Ткань ее была грубой, но не это не давало Ровене заснуть. Ей не давали покоя собственные мысли, непривычные ощущения в животе, сложные чувства, которые вызывал в ней лорд Мститель.
Она не могла разобраться в этих чувствах. Как можно желать мужчину, которого ненавидишь? И тем не менее, за последние несколько дней он вынудил ее хотеть его. Тело вспомнило его вожделение и затрепетало, несмотря на все ее желания оставаться спокойной.
А он… Он после купания пришел в такую ярость, когда вспомнил все причины, по которым хотел отомстить ей. Однако же, надо признать, что Уоррик сдержался. Ярость читалась лишь в его глазах, но этого взгляда было вполне достаточно, чтобы Ровена задрожала. А ему пришелся по душе ее страх. Видеть ее страх для него достаточно, чтобы почти полностью потушить злобу… почти…
Ей показалось, что ее ноги одеревенели, когда она приблизилась к нему, неся в руках сухую одежду. А его ледяной голос насквозь пронизал ее ужасом.
– Немедленно на колени, – скомандовал он. – И позаботься, девка, не пропустить ни одной капельки жидкости. Если я простужусь из-за твоей небрежности, то хорошенько всыплю тебе.
Подобную угрозу она слышала уже не в первый раз, но к этому невозможно было привыкнуть. Каждый раз угроза физической расправы наполняла ее ужасом, и, чтобы обезопасить себя, она стала медленно и старательно вытирать его кожу, наблюдая за тем, чтобы на ее поверхности не осталось ни капельки воды.
О, Боже, она готова провалиться сквозь землю при мысли о том, что этим ей придется заниматься и впредь. Но постепенно нервная дрожь в ее пальцах превратилась в дрожь иного рода… Он наблюдал за ней, как коршун, чутко улавливая перемену ее состояния и осознавая силу своего воздействия. Впрочем, сила ее воздействия на него была еще более явной. Его восставшая плоть почти касалась ее лица, и, к ее собственному изумлению, это зрелище вызывало в ней восхищение. Непроизвольно она даже приласкала его, пока старательно вытирала это место.
Почему-то именно в тот момент он подал ей знак, чтобы она убиралась прочь. Она не заставила себя просить второй раз, хотя была немало удивлена. Ровена бегом по лестнице устремилась в ткацкую, где ей полагалось спать.
Здесь было темно и пусто, ибо час еще ранний, и другие служанки работали. Когда ее сердце наконец перестало так бешено стучать, Ровена спустилась в кухню, чтобы немного поесть. Вскоре она вернулась в ткацкую, захватив из коридора факел, зажгла несколько свечей, а затем взбила свою подстилку, надела на себя рубашку и легла спать.
44 
