2 
– И ты совсем не старая! – твердо сказала вдруг Кэсси. – Зачем ты так говоришь? Ты никогда не постареешь!
– Все стареют, Кэсси.
– А ты не постареешь! – Кэсси крепче сжала руку матери. – Ты вроде фуги Баха – сильная и яркая, и каждая нота кристально чистая.
– Никогда бы не подумала, что меня сравнят с фугой! – Лили постаралась не показать, как у нее перехватило горло от слов дочери. – Уж не пытаешься ли ты подольститься ко мне, чтобы и завтра увильнуть от мытья посуды?
Кэсси подняла на нее взгляд, полный детского лукавства.
– А что, можно?
– Ни за что.
– А если я сравню тебя с Моцартом?
Лили только отрицательно покачала головой.
– Но ты же такая твердая, – продолжала Кэсси, хитро улыбаясь, – а Моцарт сверкает, как алмаз.
Кэсси и сама сверкала, переливаясь разными гранями, демонстрируя то типично детское лукавство, то совершенно взрослую мудрость. Чувство глубокой благодарности судьбе пронзило Лили. Боже, чем она заслужила такое чудо, как Кэсси?
– Да уж приходится быть твердой, – ответила она, – с таким маленьким жуликом, как ты.
– Я не собиралась тебя обхитрить. Лили скептически подняла брови.
– Да нет же, правда, – настаивала Кэсси. – Я никогда даже не пыталась… – Она хихикнула. – Ну или почти никогда.
– Так никогда или почти никогда? – Лили с ласковой усмешкой посмотрела на дочку. – Будь-ка поточнее, дорогая.
Кэсси недовольно нахмурилась.
– Ты прямо как профессор Кендл! Точность, это такая скука! Я предпочитаю громовые пассажи.
– Я знаю. Но в фортепианном концерте должно быть и то, и то. – Лили помолчала. – И в жизни так же, Кэсси, – добавила она.
Кэсси бросила на нее внимательный взгляд.
– А вот у тебя нет… нет громовых пассажей. Почему ты…
– Ты создаешь достаточно громкости за нас двоих, – быстро перебила Лили. – Может, во мне больше Рахманинова, а, малыш?
Кэсси решительно покачала головой.
– Бах! – ответила она тоном, не допускающим возражений. Они подходили к старому коттеджу из кедрового дерева на холме, когда Кэсси вдруг резко остановилась. – Подожди. Я забыла попрощаться.
– Что?
Кэсси повернулась.
– Я забыла попрощаться с ним.
Лили похолодела.
– С кем это «с ним»?
Но Кэсси уже махала едва различимой темной фигуре на скале. Лили увидела, как человек поднял руку и помахал в ответ. Это был обычный жест, не содержащий даже намека на угрозу, но Лили почувствовала, что все ее страхи вернулись. Она постаралась казаться спокойной.
– Кто это, Кэсси? Он что, говорил с тобой?
– Нет. – Кэсси еще раз помахала рукой и отвернулась. – Но он все время там. Ты разве не заметила?
– Заметила. – Лили помолчала, пытаясь найти слова, которые не испугают девочку, но напомнят об осторожности. – Знаешь, Кэсси, иногда лучше не быть доверчивой с незнакомыми. Если он когда-нибудь попытается с тобой заговорить, то…
– Ну мама! Это не какой-то ненормальный, о которых ты мне рассказывала, которые еще дают детям конфеты. – В тоне Кэсси звучало нетерпение. – Он хороший.
– Но ты же не можешь это знать. Всегда лучше быть осторожной.
– Я точно знаю. Он… он хорошо ко мне относится.
– Боже мой, Кэсси! Откуда такая уверенность?
Ты только что сказала, что он с тобой никогда не говорил.
Кэсси упрямо посмотрела на нее.
– Я ему нравлюсь.
Лили знала, что переубедить дочь, когда она в таком настроении, даже пытаться не стоит. Надо перевести разговор на другую тему, а потом еще раз попробовать ей все объяснить. Она непринужденно улыбнулась.
– Странно, если б не нравилась. Кэсси немного расслабилась, но все равно упрямо добавила:
– Он не ненормальный.
– Ну хорошо, я не спорю.
Они прошли в молчании несколько шагов и стали подниматься по ступенькам, когда Кэсси вдруг сказала:
– Эндрю.
Лили вопросительно посмотрела на нее.
– Ты же спрашивала, кто он. Его зовут Эндрю.
– Откуда ты знаешь?
Кэсси озадаченно нахмурила брови.
– Не помню. – Затем лицо ее прояснилось. – Должно быть, я слышала, как кто-то его позвал. Может так быть?
Лили в задумчивости кивнула:
– Вполне.
Но была уже середина сентября, и эта часть пляжа оставалась совсем пустынной. Лили ни разу не видела, чтобы на скале был кто-то еще. Она ощутила легкий озноб, но постаралась не подать виду.
– А теперь в душ! – бодро сказала она Кэсси, едва войдя в дом и слегка подталкивая дочь к двери ее комнаты. – Надень потом пижаму и халат. А я тем временем приготовлю ужин. И чтобы успела за пятнадцать минут!
2 
