Последние отзывы

  31  

Вскоре после этого появились три дополнительных светильника, две канистры для воды и восемь потрепанных романов в бумажных обложках. В следующие четыре часа нужные и ненужные вещи сыпались в пещеру как из рога изобилия: что-то приносил Мануэль, что-то – солдаты, которые робко улыбались, клали свои сокровища на пол и исчезали так же быстро, как и появлялись.

Наконец Лара не выдержала и прекратила этот поток приношений.

– Хватит, Мануэль, – заявила она строго, когда мальчик положил пистолет и переговорное устройство на кучу одеял в углу. – Где ты все это раздобыл?

– Кое-что у снабженцев, кое-что у солдат, – весело улыбнулся Мануэль. – Не беспокойтесь, я ничего не украл. Все хотят, чтобы у вас было все, что нужно. Мне стоило только попросить.

– Но, ради Бога, скажи, что мне делать с пистолетом и переговорным устройством?

– У всех есть пистолеты. – Мануэль задумчиво нахмурился, но тут ему в голову пришла идея, и он тут же расцвел. – Ас помощью переговорного устройства вы сможете говорить с Рикардо, когда он будет в своем кабинете.

Лара покачала головой.

– Мне все это не нужно.

У мальчика от огорчения вытянулось лицо.

– Я плохо поработал?

– Ты поработал даже слишком хорошо, – сказала Лара ласково. – И я тебе очень благодарна, но ты должен остановиться.

– Но я не успел достать вам карты!

– Думаю, что солдатам они нужны больше, чем мне.

Мануэль упрямо качал головой.

– Рикардо сказал, что вы должны получить…

– Больше ничего. – Видя, что мальчик собирается спорить, Лара торопливо сменила тему:

– Но я сильно проголодалась. Когда мы будем обедать?

Мануэль тут же смутился.

– Солдаты едят все вместе, но вы будете обедать с Рикардо.

– Я могу обедать с солдатами. Я уверена, что у вас нет…

– Сеньорита проголодалась, Мануэль. – В арке двери стоял Рикардо. – Беги и принеси нам чего-нибудь поесть.

Мальчик коротко кивнул.

– Я быстро. – Но у выхода из пещеры он задержался. – Ты должен поговорить с ней, Рикардо. Она не хочет, чтобы я раздобыл ей карты.

Рикардо продолжал смотреть Ларе в лицо. – Я поговорю с ней.

Мануэль исчез.

Лара отвела взгляд от Рикардо.

– Он очень решительный.

– И, очевидно, лучший снабженец, чем я ожидал. Теперь ваша пещера похожа на светский салон.

– Должно быть, он умеет убеждать. – Она прошла к сооруженному Мануэлем из одеял сиденью и опустилась на него. – Меня удивило, что он так хорошо говорит по-английски.

– Это заслуга нашего замечательного доктора. Когда он не очень занят в своем госпитале, он преподает английский. После революции мы будем поддерживать с Соединенными Штатами тесные отношения, и чем больше жителей будет знать английский язык, тем будет лучше для них и для страны.

– Мне нравится доктор Саласар.

– Вам нравится он, вам нравится Пако, вам нравится Мануэль, – быстро перечислял Рикардо. – Кажется, только я у вас в черном списке.

– И там вы и останетесь. – Лара смело встретила его взгляд. – Я ненавижу шантаж.

– Я тоже. – Рикардо сел напротив девушки. – Но это было необходимо, Лара.

– По вашему мнению.

– По моему мнению, – согласился он. – Долгие годы мне приходилось действовать, руководствуясь только своим мнением, и я не могу позволить себе изменить свой modus operando теперь. ^[3]

Рикардо спокойно сидел, сложив руки на коленях, точно так же, как он сидел в камере час за часом. Та же неподвижность, та же атмосфера сдерживаемой силы и властности и та же неотразимая чувственность. Он не сделал абсолютно ничего, что могло бы вызвать у нее желание, однако невидимые нити сексуального возбуждения связывали их и притягивали друг к другу. Ее сердце билось, как птица в клетке, ткань рубашки обрисовывала отвердевшие соски, а грудь поднималась и опускалась от частого дыхания. Лара снова смотрела в сторону, стараясь скрыть то, что с ней происходило.

– Я же сказала вам, что не хочу вас видеть.

– Я должен получить свой шанс.

– Чтобы снова затащить меня в постель? – спросила она вызывающе.

Рикардо не отвечал так долго, что она не выдержала и посмотрела ему в лицо. Хотя он пытался не подавать вида, Лара поняла, что глубоко оскорбила его. «Чувства Рикардо должны быть мне безразличны», – подумала она.

Но ей не были безразличны его чувства. Его боль отозвалась болью в ее душе, ей стало так горько и стыдно, как будто она незаслуженно обидела любимого ребенка.

  31