25 
— А ты сам, смею предположить, думаешь, что хорошо знаешь Луизу Кокрейн? Я настаиваю на том, чтобы называть эту женщину именно Луизой, а не миссис Кокрейн!
— Не впутывай в наш разговор миссисКокрейн!
— Отчего же? Она самая настоящая охотница за состоянием! — вскричала Элис, не отводя взгляда от его лица. — Она отчаянно хочет снова выйти замуж, и как можно скорее! Неужели ты этого не видишь? Зачем ты тратишь на нее свое время?
Алексей отвел взгляд:
— Я четко дал понять, что в обозримом будущем ни на ком жениться не собираюсь.
Элис почувствовала, как покраснели ее щеки. Ему вовсе не обязательно было напоминать ей, что они с Луизой любовники. Девушка отвернулась. Почему интрижка Алексея так беспокоит ее? С каких это пор она сделалась такой ревнивой? Она не могла думать ни о чем ином, кроме как об Алексее и Луизе, тела которых сплелись в страстном объятии. Мысль эта причиняла ей боль.
— Эта женщина наверняка планирует затащить тебя под венец, даже если это и произойдет через год.
Алексей схватил Элис за руку:
— Я не намерен обсуждать с тобой мои отношения с Луизой.
— Я так и знала! — воскликнула Элис.
Ей стало еще больнее оттого, каким будничным тоном он говорил о своей любовнице.
Алексей не выпустил ее руки.
— Монтгомери ослеплен тобой. Но им движут иные побуждения. Он просчитывает свои шансы на то, чтобы начать официально ухаживать, потому что является настоящим охотником за состоянием.
Элис отшатнулась, пораженная:
— Это же неправда!
— Да неужели? Ты же не говорила ему, что никогда не сможешь его полюбить? Он знает, что твой отец хочет для тебя брака по любви. Мужчины, подобные Монтгомери, ищут для себя партию повыгоднее. — Его голубые глаза гневно сверкали. — Тебе еще повезло, что он не соблазнил тебя тогда в конюшне, ведь в таком случае тебе бы точно пришлось стать его женой.
Элис задохнулась от изумления:
— Да что с тобой такое творится? Уильям никогда бы не поступил со мной подобным образом! Он джентльмен, Алекси. Он искренен и добр и очень высокого обо мне мнения.
— Ну почему ты не слушаешь ни единого моего слова?
— Потому что ты говоришь бессмыслицу! — вскричала девушка, чувствуя, что к глазам ее подступают слезы. — Зачем ты это делаешь? С тех пор как вернулся домой, ты только и делаешь, что игнорируешь меня! Ты отказываешь мне в праве обзавестись серьезным кавалером, в то время как сам только и бегаешь за этой потаскушкой!
— Ага! Итак, ты признаешь, что Монтгомери имеет на твой счет серьезные намерения? — потребовал ответа молодой человек.
Элис скрестила руки на груди, и Алексей тут же посмотрел на вырез ее платья. Покраснев, она осведомилась:
— Так ты закончил придираться ко мне? Моя танцевальная карта вечера переполнена.
Алексей посмотрел ей в лицо:
— А мне казалось, ты жаждешь потанцевать со мной.
— Это было до того, как ты решил стать совершенным грубияном.
С этими словами она развернулась, намереваясь уйти.
Алексей схватил ее за руку, удерживая, и вынудил снова повернуться к нему.
— Я еще не закончил, Элис, — произнес он, глядя на нее пристальным взглядом. — Я хочу, чтобы ты прекратила отношения с Монтгомери сегодня же вечером, прежде чем он начнет всерьез охотиться на тебя — и тогда тебе не удастся отделаться вежливой улыбкой и шутками.
Девушка попыталась высвободить руку, но не смогла.
— Ты не имеешь права приказывать мне, будто я какой-нибудь моряк из твоей команды — или твоя сестра.
— Ты совершаешь ошибку. Иногда, Элис, мне хочется перекинуть тебя через колено и хорошенько отшлепать, как маленького ребенка. Ты самая упрямая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты играешь чувствами моего рулевого, не осознавая, как это эгоистично и опасно.
— А разве ты не играешь чувствами Луизы? — гневно парировала она. — Хотела бы я знать, почему ты с таким предубеждением относишься лишь к Уильяму Монтгомери, но не к прочим моим поклонникам, например Джеймсу Огилви? Не ревнуешь ли ты меня?
Глаза его расширились.
— Вовсе я тебя не ревную. Я считаю тебя членом семьи, а не кем-то еще. Мы знаем друг друга тринадцать лет!
Уязвленная, девушка отступила на шаг назад:
— Я не член твоей семьи. Мы не связаны кровными узами!
— Да неужели? Погоди-ка минутку — а сама ты, случайно, не ревнуешь? Неужели ты пытаешься добиться моего внимания? — недоверчиво спросил Алексей.
25 
