56 
И вот, как раз когда я задался этими вопросами, на которые труднее всего было найти ответ, раздался телефонный звонок. Я знал заранее, что произнесет голос на том конце провода (а это будет кодовое слово «Фред»), поэтому не снимал трубки – телефон звонил и звонил. В известном смысле этот звук принес мне облегчение: вопросы перестали одолевать меня и нитки свалились с моих запястий.
Наконец телефон перестал звонить, и вскоре, как я и ожидал, раздался стук в дверь. Я чувствовал, что обязан ее открыть, ну и на пороге, конечно, стоял мистер Квигли.
– Я звонил снизу. Мне сказали, что вы на месте. Почему вы не отвечали?
– Я был занят размышлениями, мистер Квигли. Или мне следует называть вас Фредом?
– Не до шуток, Джим. Я принес новость, скверную новость. Ваш отец – извините, я хотел сказать: мистер Смит – погиб.
В мозгу у меня мелькнуло, что мистер Квигли по крайней мере не тянул время, как это делал я, когда Капитан заговаривал со мной о Лайзе. И я был благодарен за это мистеру Квигли. Это как-то сразу разрядило атмосферу. И мне не надо было изображать горе, которого я не чувствовал.
– Вы уверены? Полковник Мартинес сказал, что сообщит мне, как только что-либо о нем узнает.
– Ах, так он, значит, еще ничего не слыхал. Видите ли, мистер Смит вылетел не в том направлении. – Те же слова употребил и полковник Мартинес.
– Вы хотите сказать, что, если бы он вылетел в нужном направлении…
– Полковник Мартинес знал бы, где он находится, и мистер Смит был бы жив.
– А какое это «не то направление»?
– Равносильное самоубийству. Он, должно быть, знал, что едва ли вернется. Я думаю, он и не хотел возвращаться. Хотел только помочь своим друзьям и погибнуть.
– Какая же это помощь друзьям?
– Так ведь, погибая сам, он при этом убил бы Сомосу.
– Сомосу?
Неужели я так и останусь чужаком в этой части света, где я не способен запомнить даже имена?
– О, президент Сомоса остался жив – к радости моих друзей.
Вот, подумал я, все и кончено – и наши ссоры, и его жизнь.
А мистер Квигли тем временем продолжал:
– С нашей стороны ему ничего не грозило. Мы хотели, чтобы он был жив. Хотя бы для того, чтобы знать, где именно он сбрасывает оружие.
– Что все-таки вы имеете в виду, когда говорите – «не то направление»? Как он погиб?
– Его самолет разбился возле бункера в Манагуа, где последнее время ночует Сомоса. Самолет, по-видимому, был до отказа набит взрывчаткой, но Капитан ничего не достиг – только сам погиб да выбил несколько окон в отеле «Интерконтиненталь», что стоит через дорогу. Никто больше не пострадал – только он.
– О нет, он не пострадал, – сказал я. – Он избавился от меня, от Лайзы и от всех остальных.
– Остальных?
– От всех, кто нуждался в нем.
– Его смерть – это утрата. Он даже нам был немного полезен. Ну а вы что теперь намерены делать… Джим? – Он помедлил, прежде чем назвать меня по имени.
– Он оставил мне достаточно денег, чтобы я мог вернуться домой.
– И вы поедете?
– У меня же нет дома. – Я произнес эту фразу не потому, что хотел, чтобы меня пожалели, – это была простая констатация факта. Я был словно человек без паспорта, с одним видом на жительство.
Мистер Квигли сказал:
– Я почти убежден, что смогу вас устроить, если вы останетесь. Знаете, Джим, вы ведь представляете определенную ценность. – На этот раз он произнес мое имя без заминки. – В конце концов, он же был вашим отцом, и благодаря вам мы, может быть, сумеем вступить в контакт кое с кем из его старых друзей.
– Но ведь он же не был моим отцом.
– Ах да, я забыл, но не будем буквалистами, Джим.
– А как будет с полковником Мартинесом?
– Я уверен, он тоже станет вашим другом, если только вы дадите ему такую возможность. Вам нет нужды выбирать между нами. Об этом надо будет поговорить всем вместе. Вы можете быть полезны нам обоим. Я уверен, если вы останетесь, все можно устроить ко всеобщему удовлетворению.
Я что-то совсем запутался в недосказанностях мистера Квигли. Речь его походила на извилистую проселочную дорогу со множеством указателей, по которой уже давно не ездят грузовики. И я вдруг почувствовал, что мне не хватает широких автострад и грохота тяжелых грузовиков. Я сказал:
– Уходите, мистер Квигли. Я хочу побыть один.
Мистер Квигли медлил.
– Но мы же друзья, Джим. Я пришел сюда как друг.
– Да, да, – не слишком убежденно согласился я, чтобы избавиться от него, и он направился к двери. Однако, прежде чем выйти из комнаты, он швырнул на кровать конверт.
56 
