7 
– Теперь вспомни, что я тебе говорил, – сказал Капитан. – Будь с ней помягче, потому что она уж очень боязлива.
Но у меня было такое впечатление, что он сам немного боялся, держа палец на уцелевшем звонке и не решаясь на него нажать. Затем он позвонил, но не снял пальца с кнопки.
– А вы уверены, что она там? – спросил я, ибо у дома был нежилой вид.
– Она мало выходит, – сказал он, – да к тому же сейчас начнет темнеть. А она не любит темноты.
Он снова нажал на кнопку – на этот раз дважды, и я услышал, как зашевелились в подвале, потом зажегся свет. Он сказал:
– У меня есть ключ, но я люблю предупреждать ее. Зовут ее Лайза, но я хочу, чтобы ты звал ее мама. Или мамочка, если тебе больше так нравится.
– Почему?
– О, мы как-нибудь в другой раз поговорим об этом. Сейчас ты не поймешь, да и времени нет объяснять.
– Но она же не моя мама.
– Конечно, нет. Я и не говорю, что она твоя мама. Мать – это просто родовое понятие.
– А что значит «родовое»?
По-моему, ему нравилось употреблять сложные слова – он как бы бахвалился своими познаниями, но со временем я узнаю, что дело было не только в этом.
– Послушай. Если тебе все это не по душе, мы можем сесть на поезд и вернуться назад. И ты почти вовремя будешь в школе… Совсем немного опоздаешь… Я поеду с тобой и извинюсь.
– Вы хотите сказать, что мне можно не возвращаться? И завтра тоже?
– Можешь совсем туда не возвращаться, если не хочешь. Я ведь тебя только спрашиваю.
Он крепко держал меня за плечо, и я чувствовал, как дрожит его рука. Он чего-то боялся, а я не боялся совсем.
Я больше не был амаликитянином. Я избавился от страха и был готов ко всему, когда дверь в подвал отворилась.
– Я не хочу возвращаться, – сказал я Капитану.
2
И все же я никак не ожидал увидеть такое молоденькое и бледное личико, какое глядело на нас из темноты подвала, освещенного лишь голой лампочкой очень низкого вольтажа. На мой взгляд, эта женщина никак не могла быть чьей-то мамой.
– Я привез его, – сказал Капитан.
– Кого?
– Виктора. Но я думаю, мы заменим ему имя и будем звать его Джим.
Вот уж никогда не думал, что я могу так просто сменить мое ненавистное имя – взять и выбрать другое.
– Что, ради всего святого, ты натворил? – спросила женщина Капитана, и даже я учуял в ее голосе страх.
Он легонько подтолкнул меня к ступенькам, что вели в подвал.
– Ступай вниз, – сказал он, – скажи, как я тебе велел. И поцелуй ее.
Я перешагнул через порог и пробормотал:
– Мама!
Я был так же смущен, как на первой репетиции пьесы, которую мы разыгрывали в школе и в которой мне дали малюсенькую роль; пьеса называлась «Гадина из гадючьего дома», и было это до того, как выяснилось, что я – амаликитянин. Ну а что до поцелуя, то уж на это я никак не мог себя подвигнуть.
– Что ты натворил? – повторила она.
– Поехал в школу и забрал его.
– И все? – спросила она.
– И все. У меня же было письмо от его отца.
– Да как же, ради всего святого?..
– Я выиграл его по-честному, уверяю тебя, Лайза. В трик-траке не сплутовать.
– Ты меня в гроб вгонишь, – сказала она. – Я же и не думала просить тебя что-то делать, только сказала… просто подумала… сложись все иначе…
– Могла бы все-таки предложить нам войти и угостить чаем.
– О, я поставила чайник, как только ты позвонил. Я же знаю, что ты любишь.
На кухне она довольно резко велела мне сесть. Там стояло два стула и кресло, и по примеру Капитана я выбрал стул. На печке начал плеваться чайник. Лайза сказала:
– Я не успела подогреть заварку.
– Что так, что эдак – разницы я не почувствую, – несколько мрачно, как мне показалось, сказал Капитан.
– Не почувствуешь.
Оба они были для меня совсем чужие, однако я уже понял, что они нравятся мне куда больше, чем моя тетка, не говоря уже о директоре школы, или начальнике пансиона мистере Хардинге, или любом из знакомых мне мальчишек. Я чувствовал, что им почему-то непросто друг с другом, и мне захотелось помочь, насколько это было в моих силах. Я сказал:
– Обед у нас был шикарнейший.
– Чем же он тебя кормил?
– Да так, немножко рыбы, – сказал Капитан.
– Это только для начала, – сообщил я Лайзе, – да и рыба-то была копченая лососина.
Я знал, что копченая лососина – это не пустяк: я ведь заглянул в меню и видел, сколько за нее берут. Она стоила куда дороже свиной отбивной.
– Как же ты сумел расплатиться? – спросила Лайза. – Ты ведь не при деньгах… во всяком случае, сегодня утром не был.
7 
