41 
Жизненная философия Рауля всегда была простой: предусмотреть возможные последствия до того, как что-то произойдет, и действовать соответственно. Это помогло ему выжить после брака, но сейчас впервые у него не было никакого плана.
— Нет. — Ответ Лары прозвучал еле слышно.
— Лара, посмотри на меня.
С тяжелым вздохом она подняла голову, откинув назад волну рыжих волос.
— Не смотри на меня так. Если хочешь знать, то я ей не сказала.
У Рауля завибрировал телефон, и он сунул руку в карман, чтобы отключить вызов.
— Ты ей не сказала?
— Я не говорила ей, что беременна, так что зачем сообщать, что потеряла ребенка, о котором она не знала.
Она скривилась, впившись зубами в нижнюю губу, подняла руку и заложила рыжие пряди за уши. Рауль увидел на запястье пластырь — напоминание о вчерашнем.
Раздражение у него сменилось чем-то средним между испугом и нежностью, когда он увидел, что по бледной гладкой щеке катится слеза.
Лара смахнула слезу и сердито крикнула:
— Не смотри на меня так. Это мое решение, а если ты им расскажешь, я тебя никогда не прощу! — Тяжело дыша, она ткнула в него пальцем. — Я не шучу, Рауль!
— Вижу.
Он улыбается! С его гневом она справилась бы, но что делать с улыбкой? Он что, доволен оттого, что она на него разоралась?
— Лили не сказала мне, кто отец ее ребенка. Выходит, у нее тоже есть секреты. — Лара не смогла скрыть обиды.
Рауль снял пиджак и накинул ей на плечи. Не удержавшись, поцеловал в макушку.
Лара подняла голову и шмыгнула носом. Веки покраснели, зеленые глаза полны слез, губы дрожат.
— Я хочу радоваться за нее. — Она сглотнула слюну. — Но я не очень-то хороший человек. Я все время думаю, почему ребенок будет у нее, а не у меня… почему мой ребенок… — Лара закрыла лицо руками, бормоча: — Я, должно быть, очень плохой человек.
Рауль сопротивлялся порыву обнять ее. Но нужно ли ей это сию секунду?
— Не надо себя жалеть, сага, — прошептал он. — Тебе это не подходит. — Она отняла руки от лица и сердито взглянула на него. — Вот так-то лучше, — одобрил он. — Сожалею, что у тебя с сестрой не очень теплые отношения.
Лара снова шмыгнула носом и взяла себя в руки.
— Я… не знаю, что у нее в голове сейчас, но раньше мы ничего друг от дружки не скрывали. — Она громко чихнула и улыбнулась. Эта трогательная улыбка болью отозвалась у него в сердце. — Зачем тебе это слушать?
Да, правильно, он не хотел это слушать, потому что неприятно ощущать свою вину. Ведь отношения между сестрами ухудшились в основном из-за того, что это он уговорил Лару не обнародовать подлинную причину их брака. Черт! Это все дело его рук! С тех пор как он появился в жизни Лары, он только и делал, что причинял ей душевную боль.
— Если хочешь, я мог бы с ней поговорить.
— Ты! И что ты ей скажешь?
Он молчал, потому что если по-честному, то сам не знал, зачем он это предложил.
Беда Лары в том, что она не дает себе поблажек, никогда не просит о помощи, а еще жутко упряма, и если что-то ей предложишь, то сто процентов за то, что она сделает наоборот.
А как поступал он? Предлагал примирительный секс, когда ей бывало очень плохо? Рауль обозвал себя ублюдком.
Да, она — это сплошная головная боль, прямолинейная, вызывающая, самоуверенная, но… он готов мириться со всем этим, только бы ему удалось убрать загнанное выражение из ее глаз.
— Со мной все будет хорошо. Я просто чувствую слабость.
— Это вполне объяснимо.
— Знаю, что это модно, но я не нуждаюсь в психотерапии.
Она уже отказалась от подобного предложения в больнице. Каким образом разговор о личном, выставление напоказ своих переживаний перед незнакомым человеком поможет кому-либо? Она этого не понимала. Нет, она сделает так, как поступала всегда с болезненными мыслями и чувствами: возведет высокую стену, отгородится этой стеной и будет продолжать жить.
— Я хочу поехать домой.
Глава 11
Лара помнила, как в первый раз вошла в парадный вестибюль палаццо, помнила первое впечатление от его грандиозности и особой атмосферы. Голос эхом разносился под сводчатым потолком, а предки Рауля смотрели на нее с портретов на каменных стенах, смотрели с неодобрением, как ей казалось. Она задела рыцарские доспехи и сделала вид, что ее это не обескуражило, но на самом деле она смутилась, хотя выросла пусть и не в таком пышном, но все же старинном особняке, где работали ее родители и где ее мама до сих пор была экономкой.
41 
