83 
Она встала поправить подушку, и в этот момент он открыл глаза. Некоторое время его взгляд был туманен: он постепенно приходил в сознание. Потом низким и хриплым голосом спросил:
— Где я?
— На борту моей яхты, — ответила Скай. — Тебя ранили, и сейчас мы направляемся в Монтевидео, чтобы найти тебе врача.
— Я ранен? — удивился Эль Дьябло и добавил: — Да, теперь припоминаю: они застрелили Маркоса, который хотел предупредить нас.
— Именно так. Наверное, они спрятали своих людей где-то дальше по улице.
— Остальным удалось вырваться?
— Не знаю, — честно сказала Скай, — наши люди ответили огнем на огонь, было много стрельбы. Я была занята тем, что пыталась помочь твоим товарищам вынести тебя из-под пуль. Хуан и еще один гаучо пронесли тебя по переулку, а потом мы довезли тебя до яхты в грузовике.
— Я должен вернуться! Обязан!
Эль Дьябло попытался встать, но боль в плече оказалась сильнее.
— Это смешно, — проговорила Скай. — Ты не можешь вернуться в Хакару в таком состоянии. К тому же в Монтевидео мы непременно найдем тебе хорошего врача.
— Я должен быть со своими людьми! Это мой долг!
— Хуан знает, что делать, — твердо сказала Скай. — Он отведет людей в лагерь, и они будут сдерживать атаки Алехо во что бы то ни стало.
— Откуда тебе это известно?
— Хуан мне сам сказал, а ему ты можешь верить.
— Да, могу. Но пойдут ли за ним остальные? Вот в чем вопрос.
— Пойдут, если он скажет, что так распорядился ты.
— Я должен быть с ними… Черт бы побрал это плечо!
Он поднял правую руку, чтобы потрогать повязку, но прежде коснулся лба.
— И голова… тоже? — спросил он. — А что с ней?
— Шальная пуля, она только скользнула по лбу и лишила тебя сознания, — объяснила Скай. — Тебе наложили шесть швов.
— А, так вот почему голова болит. Но Алехо все равно не добился главного — он не убил меня.
— Если бы не тот мальчик, вряд ли бы кто-нибудь из нас остался в живых, — сказала Скай.
— Наверное, никто, — мрачно согласился Эль Дьябло. — Мы бы попали под перекрестный огонь. На такой узкой улочке промахнуться невозможно. План был великолепный. И как только я не предусмотрел засады именно в этом месте?!
— Всего не предугадаешь.
— Я думал, что если что-нибудь и случится, то лишь возле дворца. В том-то и была моя ошибка. План Алехо был идеален: нас убили бы в городе, и он снял бы с себя всякую ответственность. Он бы сказал, что ждал нас во дворце. Не мог же он защищать нас от неизвестных врагов, спрятавшихся в городе! Нам очень повезло, что Маркос все разузнал вовремя.
— Он был твоим шпионом во дворце?
— Одним из многих, — коротко ответил Эль Дьябло.
Он снова попробовал встать, но боль заставила его закрыть глаза и сжать губы.
— Когда мы прибудем в Монтевидео?
— Сегодня в полдень.
Эль Дьябло открыл глаза и посмотрел на Скай.
— Ты же не похищаешь меня, как я похитил тебя? — спросил он.
— А разве такое возможно?
— Вряд ли. Поэтому я думаю, что ты проявляешь великодушие, иначе уже давно выбросила бы меня за борт.
Эль Дьябло попытался улыбнуться, но Скай заметила, что за улыбкой он хочет скрыть боль. Она протянула руку и позвонила.
— Что ты делаешь? — подозрительно спросил Эль Дьябло.
— Звоню Эвансу. Это стюард, который присматривал за тобой. А раны тебе промывал и накладывал швы капитан Маклин.
— Капитан Маклин? — повторил Эль Дьябло. — Кажется, я откуда-то знаю это имя.
— Еще бы! Ты писал ему письма от моего имени!
— Да-да, теперь припоминаю.
Скай видела: он делает над собой нечеловеческое усилие, чтобы пересилить боль и продолжать разговаривать. Когда пришел Эванс, Скай сказала:
— Эль Кабеза проснулся, и ему очень больно. Позови капитана Маклина, пусть даст ему морфия или что-нибудь еще.
— У меня с собой есть таблетки, — ответил Эванс, доставая из ящика маленькую упаковку.
— Со мной все в порядке, — запротестовал Эль Дьябло, но таблетки принял и запил водой. Вскоре его веки стали медленно опускаться.
— Так-то лучше, — сказал он, — намного лучше. Спокойной ночи, моя Снежная Королева.
Его голос затих на последнем слове, но Скай услышала. Если бы только он знал, что наконец наступила оттепель и ее холодность растаяла.
— Мисс, возвращайтесь в постель, — настаивал Эванс. — Мне будет спокойнее, если я останусь. И если он будет спокоен, я подремлю возле него.
83 
