20 
Я чувствовала себя пугалом. Клоуном для развлечений. Игрушкой, которая его привлекла и которой он будет играться, пока не надоест. И моя главная цель — не надоесть.
Хотя были и у меня маленькие победы. Мы теперь каждый вечер ужинали вместе, почти по — семейному. Он одевал строгий костюм, я — вечернее платье. Иногда я танцевала для него, иногда читала стихи и устраивала по памяти театральные представления. Еще одной победой (как я самодовольно думаю) было то, что он считал, что я получаю удовольствие от его ласк в постели. Все‑таки мужчин так легко обмануть, когда они охвачены страстью… А пока я очень привлекала Рода в этом смысле. Хотя… Если я и переигрывала, то совсем чуть — чуть.
Вся моя жизнь сейчас сконцентрировалась вокруг него. Он стал центром моей Вселенной, все мои мысли были связаны с ним. И совсем не хорошие и не добрые мысли. Иногда я закрывала глаза и представляла, как втыкаю острый нож ему в шею или сыплю яд в чашку. Или бластером выжигаю дыру в его животе. Наверное, эти мысли помогали мне мириться с ежедневными ужасами, не знаю. Я постепенно менялась. Я уже не была легкомысленной и беспечной девочкой. Я стала осторожной и предусмотрительной. Жизнь с сумасшедшим психопатом кого угодно научит бдительности.
Иногда Род улетал на несколько дней; изредка брал с собой Кира, чаще летал один. Он встречался с контрабандистами и «черными» торговцами, сбывал товар, выяснял маршруты ценных грузов, которые собирались перевозить. У него были свои проверенные осведомители, причем, вероятнее всего, занимавшие достаточно высокие посты. И я проводила одна день — два в трех комнатах, наслаждаясь спокойствием и одиночеством. Боже мой! Я, которая раньше не могла усидеть на одном месте, которой все быстро надоедало и приедалось!.. Я себя не узнавала.
Порой Род прилетал в хорошем настроении, привозил новые книги, записи театральных постановок, концертов, дарил драгоценности и дорогие духи.
А порой после поездки он тихо входил в комнату и мое сердце замирало от страха при виде беспощадной жестокости в застывших холодных глазах. Беспричинной и оттого еще более пугающей. И тогда я молилась, чтобы дело ограничилось несколькими щипками, укусами или грубым сексом с наручниками.
Я не знала, что происходит в его извращенном мозгу. Однажды я получила пощечину только за то, что захотела подстричься. Род сказал, что ему нравятся длинные волосы и я ничего не буду менять в своей прическе. Хорошо, как скажешь, дорогой…
Но чего у него было не отнять — он был дьявольски умен. Он планировал свои нападения очень тщательно и скрупулезно, просчитывал различные варианты развития событий, опережал все мыслимые и немыслимые действия федерации. Он был гением тактики, но безумным гением.
Со временем я стала профессиональным психологом. Я так тонко чувствовала любой, самый незначительный нюанс его настроения, что порой становилось жутко. Но иначе было не выжить. Я определяла его настроение по шагам и мгновенно, буквально за пару секунд, перестраивала тактику поведения.
Иногда мне казалось, что от него пахнет кровью. А несколько раз замечала темные коричневые пятнышки на одежде. Я боялась спрашивать и предпочитала не замечать эти «маленькие шалости», иначе — если бы я позволила себе представить, что он приходит ко мне с руками по локоть в крови, замучив или убив кого‑то десять минут назад, — я бы просто сошла с ума.
* * *
«Уже два месяца, как я на спутнике», — мысленно вздохнула и поднялась с кровати. Теперь я постоянно обитала в спальне Рода. Он ничего от меня не скрывал и не прятал: считал, наверное, что все равно не смогу убежать. Да и чем я могла ему навредить? Он запирал только входную дверь, а остальные три всегда были открыты.
От постоянного нахождения в трех комнатах толку было мало. И даже не потому, что было скучно (я развлекала себя тем, что часами смотрела на голографическую карту и выбирала путь домой, выстраивала маршрут с минимальным количеством прыжков, считала расстояние до Прим… пока на глаза не наворачивались слезы и сердце не сжималось от тоски). Дело в том, что нужно было двигаться вперед, навстречу цели, навстречу свободе.
Отмечая своеобразный юбилей, мы сидели за столом и ужинали.
— Род, — начала я, — а давай устроим прием, праздник?.. (Он поднял глаза от тарелки.) Пригласим кого‑нибудь…
— Тебе меня мало? Хочется развлечений? — голос похолодел.
20 
