очень нудно 
86 
Эдвард откашливается.
Невиновен.
Вижу, адвокат уже зарегистрировал вашу явку в суде. Я хотел бы услышать стороны. Мистер Бойл, какова позиция обвинения относительно освобождения под залог?
Окружной прокурор встает и с серьезным видом хмурит брови.
Ваша честь, это очень серьезный случай, — отвечает он. — Усматриваются серьезные признаки преднамеренности, предумышленности и злого умысла. Весь план был разработан человеком, испытывающим непреодолимую неприязнь к Люку Уоррену, который борется за свою жизнь в больнице и не может себя защитить. Обвинение опасается, что проживающий отдельно сын мистера Уоррена предпримет еще одну попытку. Более того, мы опасаемся, что он представляет опасность для общества. Ваша честь, он уехал шесть лет назад и не поддерживал никаких связей с семьей. Нет ничего, что могло бы удержать его в этой стране до суда.
Судья почесывает щеку.
Мистер Нг, что вы можете возразить?
Ваша честь, — начинаю я, — мой подзащитный приехал домой, как только узнал о трагедии, которая случилась с отцом. Если бы он действительно вынашивал злые намерения относительно отца, то разве стал бы срываться и лететь сюда? Стал бы целую неделю денно и нощно сидеть у его постели?
Я практически уверен, что слышу комментарий Дэнни Бойла: «Ожидая удобного случая...»
Эдвард Уоррен вернулся сюда, потому что любит отца и беспокоится о его здоровье. Он не испытывает к отцу враждебности, он только хочет исполнить его волю — сделать так, как просил Люк Уоррен. У Эдварда нет никаких мотивов, никаких финансовых выгод от смерти отца. Если мистер Бойл опасается, что Эдвард улетит из страны, мы с радостью отдадим его паспорт и не возражаем против того, что он будет каждую неделю отмечаться в участке. И мы согласны на любые другие условия, которые выдвинет суд.
Ваша честь, — говорит Бойл, — обвинение просило бы суд принять во внимание то, что есть те, которых необходимо защитить от гнева Эдварда Уоррена, — в особенности Люка Уоррена и его дочь Кару.
Судья смотрит на меня, потом на Бойла.
Я отпускаю подсудимого под залог в пятьдесят тысяч долларов при условии, что он оставит в залог паспорт, пройдет освидетельствование психиатра и не станет искать встреч с отцом и сестрой. Каждый четверг он должен отмечаться в отделе пробации. Следующее дело!
Пока секретарь вызывает следующих адвокатов, я встаю.
Прости, Дэнни, что тебе не удалось получить то, чего хотелось, — говорю я. — Особенно учитывая то, что ты привел с собой публику.
Он защелкивает портфель и пожимает плечами.
Увидимся в суде, Джо.
Пятнадцать минут спустя я подписываю все необходимые бумаги, чтобы Эдварда освободили. Он зарывается в клетчатую куртку отца, постоянно застегивает ее и расстегивает — некий метод успокоения.
Куда мы сейчас идем?
Не мы, а я, — отвечаю я, поворачивая за угол.
Дэнни Бойл стоит в коридоре и дает интервью шести-семи телевизионным корреспондентам.
Не нам решать, какая жизнь достойна продолжения, — напыщенно вещает он. — Разве родители Хелен Келлер считали, что ее жизнь недостойна того, чтобы за нее бороться? А как насчет семьи Стивена Хокинга? Жизнь бесценна. И точка. Можно постоянно обращаться к Библии, чтобы понять, что отнять жизнь у другого — несправедливо и вызывает омерзение. «Не убий!» — цитирует Бойл. — Яснее не скажешь.
Эдвард мгновение недоуменно таращится на него.
Значит, позволить врачам помогать жить тем, кто жить не должен, — это хорошо, — восклицает он, — а помочь тем, кто не должен умереть, — плохо?
Тяжелые головы камер поворачиваются, чтобы взять в кадр Эдварда.
Заткнись! — велю я, хватая его за руку.
Но он выше и сильнее и с легкостью стряхивает мою руку.
Сколько из вас отвозили старое больное животное к ветеринару, чтобы его усыпили, потому что не хотели, чтобы ваш любимец страдал? Вы это тоже называете убийством?
Эдвард, прекрати болтать! — ору я и изо всех сил тащу его в другую сторону, подальше от улыбающегося Дэнни Бойла.
Еще бы ему не улыбаться! Эдвард только что сравнил своего отца с собакой.
И хотя у меня чешутся руки запереть Эдварда, чтобы он не мог еще больше зарыться в дерьмо, всю обратную дорогу к дому его отца я, «смягчив» наказание, выдаю разгневанную тираду и обещаю, что в следующий раз на людях, если понадобится, заклею ему рот клейкой лентой. Потом еду в больницу и звоню Джорджи, чтобы сообщить, что Эдварда освободили под залог и в настоящее время он в безопасности.
86 
