118 
Если бы только это было возможно. Но её раны затянутся никак не раньше будущего столетия. Хотя, Брук могла бы попытаться.
— Ох, вот теперь она ушла, — сказала Гарриет, когда встала и увидела, что Альфреда тихо ушла из комнаты. — Давай, я помогу тебе распаковаться. Надеюсь, тебе нравится комната. Здесь переделали интерьер, чтобы ты могла пользоваться ей во время своего Сезона.
Гарриет начала открывать сундуки и переносить груды одежды к изящному резному бюро. Брук подумала, что её мать, должно быть, впервые в жизни распаковывает сундуки. Брук встала, чтобы помочь ей, пусть и была крайне рассеянной в этот день. Слишком многое произошло сегодня: она узнала о скрытых мотивах своей матери, узнала, насколько Анна Вульф ненавидит её, узнала, что Доминик, должно быть, получил колоссальное облегчение, избавившись от неё, пусть это и стоило ему нескольких угольных шахт. После того, как Брук вышла из комнаты, он, вероятно, поблагодарил Анну за то, чего не догадался сделать сам — дать взятку Регенту. Почему он не додумался до этого сам? А может и додумался?
— Для чего тебе эта старая вещица, — сказала Гарриет, когда раскрыла веер, повисший у неё на запястье, а затем улыбнулась, когда из него выпала бумажка. — Спрятанное любовное письмо?
Брук удивилась.
— Нет, он даже не мой. Веер принадлежал Элоизе Вульф. Я должна вернуть его Доминику.
— Бедная девочка, — Гарриет подняла бумагу и вставила её обратно в веер, положив его на новый туалетный столик Брук. — Я должна рассказать Томасу то, что ты поведала прошлой ночью о Роберте. Я могла бы любить своего сына лишь за то, что он — мой сын, но мне абсолютно не нравится то, кем он стал. А если он ещё и замышлял убийство…
— Не говори об этом, — попросила Брук. — Я злилась, когда говорила это, и злилась, когда Роберт дал мне тот флакон. Я просто предположила, что там был яд, в то время как он утверждал, что это не так. Но я даже не проверила, чтобы убедиться, так что, вполне возможно, что это не правда. Я ненавижу его. Если Томас отречётся от него, то я и слезинки не пророню по данному поводу. Но ему уже не может быть хуже, чем сейчас, когда вы знаете о том, что он соблазняет невинных девушек. Он понимает, что больше не сможет проделать этого, так как Томас категорически запретил ему. К тому же, Доминик подпишет обещание, по которому оставит его в покое. Это должно положить конец всему.
— Думаю, что буду присматривать за ним, на всякий случай, чтобы быть уверенной. Это не в первый раз, когда мне приходится делать нечто подобное.
Глава 52
Ленч и последующий ужин, Брук уже начинала думать, что Гарриет не отойдёт от неё в этот день ни на шаг. Брук не возражала. Она привыкла к безостановочной болтовне Гарриет, но сегодня она не казалась ей такой же нервной, как в детстве. Сегодня Гарриет помогала ей избежать мыслей о нём. И это работало. Отчасти…
— Твой отец хотел поговорить с тобой, сказать что-то типа официальной речи по случаю твоего Сезона.
— Я бы не хотела.
— Не сегодня, разумеется. Я объяснила ему, что ты расстроена. Он не знает о причине «расстройства». Но может быть на этой неделе? Это удержит его от того, чтобы спуститься вниз и лично увидеть тех, кого ты у себя принимаешь.
— Я никого у себя не принимаю.
— Но будешь. Я принимаю каждое приглашение, и их будет гораздо больше после того, как мы объявим, что ты станешь настоящей дебютанткой.
— Только не перестарайтесь, — предостерегла Альфреда, присоединившись к дискуссии. — Ей нужно некоторое время, чтобы осознать, что волк позволил ей выйти из своего логова.
— Глупости, — запротестовала Гарриет. — Ей нужно отвлечься, постоянно отвлекаться, чтобы не было времени думать о…
— Дай ему неделю, и он постучит в твою дверь, — перебила Альфреда, обратившись к Брук.
Она дала ему две недели, две ужасно беспокойных недели, но она так и не увидела Доминика ни на одной из вечеринок, на которые её сопровождала Гарриет. Но, в конце концов, она узнала причину от его друга Арчера. Доминик вернулся в Ротдейл почти сразу же после их несостоявшейся свадьбы. Его отъезд из Лондона и, очевидно, полнейший отказ от неё, сделали девушку ещё более печальной. Она хотела снова оказаться в Ротдейле. Так много воспоминаний у неё осталось об этой дикой, но прекрасной северной местности. Сколько радости ей принесло знакомство с Домиником, катание на Бунтарке по вересковым пустошам и то, как она нашла Шторм. Боже, сколько же раз может разбиваться её сердце?
118 
