очень нудно 
39 
— Он ненавидел меня с рождения, я не знаю почему. Но он приходил ко мне в комнату посреди ночи, зажимал мне рот рукой и бил меня в те места, где синяки не будут видны. Даже обещал убить, если я на него пожалуюсь. Я была слишком маленькой, чтобы догадаться запереть дверь на ночь. Кажется, мне было четыре или пять. Большинство людей не помнят ничего из раннего детства, но побои Роберта это не то, что я смогу забыть, и до сих пор не могу простить. Когда он избил меня в последний раз, то после этого сильно заболел и провалялся в постели несколько недель, и поделом ему.
Это случилось после того, как Альфреда узнала, что делал Роберт, и стала спать на матрасе в комнате Брук, еще и запирать дверь на ночь, чтобы предотвратить последующие полуночные визиты. Альфреда делала так почти два года, пока Роберт не перестал пытаться проникнуть в комнату, когда понял, что дверь всегда закрыта.
— Ты пожелала ему заболеть?
Девушка рассмеялась.
— Считаете, что я могу исполнять желаемое?
— А ты можешь?
— Я не думала, что Вы суеверны… хотя, на самом деле, должно быть так, раз Вы верите, что прокляты. Но если бы я обладала таким даром, то меня бы здесь не было, не так ли? Я бы наслаждалась Сезоном в Лондоне, как мне и обещали.
— Это всё? Разве ты не хотела бы чего-нибудь более значимого?
Внезапно она поняла, что они спокойно разговаривали, и ни один из них не рычал и не взрывался.
— Сезон в Лондоне я ждала последние два года.
Это ожидание делало последние два года терпимыми. По крайней мере, они были лучше, чем предыдущие. У нее было что-то, чему можно порадоваться. У той поездки должен был быть хороший конец, возможно, даже счастливый. Поездка обещала освобождение. Но и этот мужчина тоже мог дать ей эти же вещи, не так ли? По крайней мере, освобождение.
После этого она почувствовала раздражение, услышав, как он сказал:
— Ты же понимаешь, что у меня нет причин верить твоей истории про брата? И есть все причины не верить тебе.
— Правда! Но у меня нет нужды убеждать Вас в чем-либо, так что мне все равно, если Вы не поверите. Вы спросили, я ответила. И пока мы признаемся…
— Мы ничего не делаем.
Она это проигнорировала.
— Я должна предупредить Вас, что обычно я не показываю своих чувств. На самом деле, я уже очень давно привыкла скрывать их.
— Почему?
— Потому что альтернатива была бы… неприятной, — призналась девушка.
Для меня, хотела она добавить, но не собиралась заручаться его поддержкой из-за жалости, если он был на неё способен, рассказывая, какой ужасной была ее жизнь с семьей.
— Так значит, вместо легкой и веселой болтовни, которую я слышу, на самом деле ты внутри кипишь от злости? Ты на это намекаешь?
Она моргнула, услышав его догадку, потом рассмеялась.
— Точно! Часто так и есть, но не сейчас. И раньше я была зла, и, как Вы могли заметить, у меня не получилось это от Вас скрыть, потому что…
— Но как мне знать, будешь ли ты скрывать или показывать свои настоящие чувства?
— Признаю, что для Вас может быть сложно их различать. Так может, мы просто договоримся быть правдивыми друг с другом?
— Я надеюсь, ты пробудешь здесь не так долго, чтобы это имело какое-то значение.
Это было не совсем то, что она надеялась услышать, после того как она была с ним честна и столько всего про себя рассказала.
— Я все же продолжу делиться с Вами своими чувствами. Вы уже делаете то же самое. Так что, я полагаю, нам и не надо ни о чем договариваться.
Если он не увидел, что наконец-то рассердил ее, то, должны быть, он слеп. Но мужчина не ответил, потому что принесли еду и он, наконец, отпустил ее запястье. Она чуть не рассмеялась, потому что было очевидно, что он сделал это только потому, что был голоден, а чем быстрее она закончит обрабатывать его рану, тем быстрее он сможет поесть.
Она быстро намазала мазью швы и воспалённую плоть около них, хотя и постаралась встать от него как можно дальше, пока делала это.
— Дайте лекарству высохнуть, пока мы едим. Перед тем как уйти, я сделаю повязку, чтобы мазь не стерлась, пока Вы спите.
— Ты же знаешь, что я не хочу, чтобы ты мне помогала?
— Да, Вы об этом постоянно говорите.
— Так почему ты продолжаешь это делать?
— Как я упоминала раньше, Вы станете моим мужем, так что помогать Вам — мой долг.
— У тебя здесь никогда не будет безоблачной жизни. Ты должна как следует над этим подумать и понять, что у тебя есть только один выход.
39 
