Глава 9

Руби проснулась, как обычно, очень рано. Именно в эти предрассветные часы, заполненные спокойствием и мглой, ей работалось лучше всего.

Она надевала свой любимый пушистый розовый халат и тапочки с леопардовым принтом, убирала волосы в хвостик и спускалась в свою мастерскую.

Было в этом что-то заговорщическое, как будто ей удавалось украсть несколько часов у дня, бродя по дому в темноте. И мама, и Сапфи были совами, но стоило им только увидеть результаты ее работы, как они быстро прекратили жаловаться на ее полуночные шатания.

Когда Руби исполнилось двадцать один год, они разъехались – мама отправилась в фешенебельную квартиру в Тураке, Сапфи – в калифорнийское бунгало недалеко от их магазина на Хай-стрит. Поначалу Руби очень скучала, но затем нашла утешение в работе.

Она потянулась, готовая спуститься вниз, взять инструменты и начать творить.

Но тут наткнулась на чью-то ногу.

Руби мгновенно распахнула глаза и обнаружила, что лицо Джекса Марони находится в нескольких дюймах от ее. В этот момент память услужливо подсунула ей воспоминания. Она восстановила все события, предшествовавшие сегодняшнему утру, начиная с кризиса, постигшего ее компанию, и заканчивая разговором с сестрой. Единственное, чего она не могла вспомнить – как оказалась в этой постели.

После встречи с Сапфи Руби была выжата, как лимон. Она придумала прекрасную правдоподобную версию своего замужества, приготовила доводы в пользу брака, но сестра с ходу ее разоблачила.

В какой-то степени Руби испытала облегчение. Сап фи не прокляла ее на веки вечные, не убила с особой жестокостью Джекса, и тот факт, что ей не нужно будет притворяться, не мог не радовать.

Но все же Сапфи здорово помотала ей нервы. По пути в отель Руби совершенно не хотелось разговаривать. Да и Джекс не слишком подходил на роль утешителя.

Но его неожиданное поведение едва не довело ее до слез. Она бы с удовольствием упала в его объятия и залила слезами дизайнерский смокинг, если бы не увидела нарастающую панику в глазах Джекса.

Так, все понятно. Новый муж не приветствует бурное проявление эмоций.

Когда она уселась на диван, он куда-то ушел… и это было последнее, что помнила Руби. Наверное, она заснула, и Джекс отнес ее в спальню. И, судя по ее ощущениям, снял с нее туфли.

Напрашивался закономерный вопрос: что еще он снял?

Руби сунула руку под одеяло и нащупала платье. Прекрасно, он еще и джентльмен.

Она впервые видела его лицо таким расслабленным и умиротворенным. Никаких тебе сдвинутых бровей и поджатых губ и даже – о, чудо! – полуулыбка! Было не очень мудро с ее стороны поддаваться чувствам, но его ресницы отбрасывали тени на щеки, и сердце ее сжалось от умиления. Не в силах удержаться, она убрала прядь волос с его лба. Он открыл глаза, которые немедленно наполнились страхом, и на этот раз ее сердце сжалось уже от боли.

– Спящая красавица проснулась.

Она фыркнула:

– Это спорное утверждение.

Он приподнял бровь, и она внимательно вгляделась в его лицо:

– Ты не так уж прекрасен.

– Вообще-то я говорил о тебе.

– Вообще-то я не спала, я проснулась раньше.

– Ты всегда такая сварливая по утрам?

Руби задумалась об этом только сейчас. Они до конца не решили вопрос с жильем – она не могла оставить свою квартиру, потому что под ней находилась мастерская, а он не хотел переезжать к ней – по всей вероятности, им придется жить вместе время от времени, чтобы убедить людей в их супружеской любви.

– Когда как.

Он приподнялся на локте, обнажая мощный загорелый торс.

– И когда как?

Руби судорожно зажала руку в кулак, чтобы помешать себе дотронуться до него и убедиться, что эта гора мускулов – не галлюцинация.

– Все будет зависеть от того, что ты предпримешь, чтобы улучшить мне настроение.

Его взгляд остановился на ее лице, потом на груди и спустился ниже.

– У меня очень большие планы.

– Громкое заявление, как сказал мне один парень. Но справишься ли ты?

Джекс приподнял одеяло, и Руби едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Да, он определенно справится.

– Хочу заметить, что это не я вчера заснул.

– Это не тебе пришлось сообщать сестре, что ты спутался с врагом.

Его улыбка увяла.

– Так вот как ты меня воспринимаешь?

  27