очень нудно 
92 
— Между прочим, один из “сумасшедших ковбоев” — вдовец с тремя детьми, — невозмутимо перебила Офелия. Взяв Мэтта под руку, она заставила его сбавить шаг, и они медленно двинулись вдоль берега.
— Тогда он еще глупее, чем я думал, — отрезал Мэтт. — Или ему просто надоело жить. Не знаю, может быть, если бы у меня умерла жена, оставив меня с тремя детьми, я бы тоже мечтал о том, чтобы последовать за ней. Перестаньте, Офелия! Иначе я с ума сойду от беспокойства. У меня не будет ни одной ночи спокойной, если я стану думать, что, может быть, в это самое время вы бродите по каким-то трущобам! Умоляю вас, бросьте это! Ради вашей же собственной безопасности и спокойствия Пип! — “И моего”, — едва не добавил Мэтт, но вовремя прикусил язык.
— Зря Пип вообще рассказала вам, — ничуть не рассердилась Офелия.
Мэтт безнадежно покачал головой.
— Слава богу, что сказала. Иначе я бы так ничего и не знал, — проворчал он. — Послушайте, Офелия, пообещайте мне, что подумаете над моими словами. Хорошо?
— Ладно, обещаю. Но честное слово, Мэтт, все не так страшно, как вы думаете. Уверяю вас, если мне что-то не понравится, я тут же откажусь. Все дело в том, что пока мне это нравится, понимаете? И вы зря считаете моих напарников сумасшедшими. Уверяю вас, они очень благоразумны.
Офелия решила умолчать о том, что во время ночных рейдов им часто приходится разделяться. И случись какому-нибудь отморозку пальнуть в кого-то из них из ружья или ударить ножом, помощь вряд ли подоспеет вовремя, учитывая, что ни у одного из них нет оружия. Все, что им оставалось, — быть начеку; впрочем, каждый из них и так это знал. Они могли рассчитывать разве что на собственную изворотливость, добрую волю тех, кому они помогали, да еще милость Божью. Они знали, что ходят по лезвию ножа, только об этом не принято было говорить. Но Мэтту вовсе не обязательно все знать, решила Офелия. У него и без того хватает проблем.
— Предупреждаю вас, Офелия, наш разговор еще не окончен, — пригрозил Мэтт, когда они свернули к дому.
— Понимаете, я ведь вовсе не собиралась этим заниматься. Все случилось как-то само собой, — извиняющимся тоном сказала она. — Просто меня уговорили попробовать разок, и мне страшно понравилось. Может быть, и вам стоит поучаствовать в одной из наших вылазок, чтобы вы смогли своими глазами убедиться, что все не так страшно, как вам кажется, — подмигнула она.
На лице Мэтта отразился неподдельный ужас.
— Знаете, я все-таки не такой храбрый, как вы, моя дорогая! Или не настолько сумасшедший. Я бы умер со страху, честное слово! — откровенно заявил он.
Лицо Мэтта заметно побледнело, и Офелия от души засмеялась. На душе у нее вдруг стало удивительно легко. Сказать по правде, сама она как раз не испытывала ни малейшего страха. Не испугалась она и в тот раз, когда обкурившийся наркоман наставил на них обрез. Конечно, ей бы и в голову не пришло рассказать об этом Мэтту. Наверняка он тогда, отбросив последние сомнения, попросту посадил бы ее под замок, и никакие уговоры ему бы не помешали.
— Это вовсе не так страшно, как вы думаете, — терпеливо повторила она. — Знали бы вы, с какими трагедиями иной раз приходится сталкиваться — просто слезы наворачиваются на глаза! Ах, Мэтт, вы бы не поверили!
— Меня куда больше волнуют не ваши слезы, а страх, что кому-то придет охота всадить пулю вам в голову! — Грубо, конечно, зато чертовски верно, подумал про себя Мэтт. Он уже и не помнил, когда так боялся за кого-то. Кажется, в последний раз это случилось, когда Салли объявила, что намерена взять детей и переехать в Окленд. И вот сейчас в душе Мэтта крепла уверенность, что Офелии угрожает страшная опасность. Почему-то он почти не сомневался, что ее непременно убьют. И готов был на что угодно, лишь бы не допустить новой беды. Ближе Офелии и Пип у него сейчас никого не было. Он не переживет, если с ними что-нибудь случится.
Они вернулись домой, и Мэтт разжег в камине огонь. Перед тем как уехать, Офелия помогла ему перемыть оставшуюся после ленча посуду. Потом они долго сидели, молча глядя на огонь. Наконец Мэтт поднял голову и посмотрел ей в глаза.
— Не знаю, что может заставить вас отказаться от вашей безумной затеи, Офелия, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы вас переубедить.
Ему не хотелось пугать Пип, поэтому Мэтт предпочел больше не говорить на эту тему, но с его лица весь день не сходило угрюмое и встревоженное выражение. Даже усаживая их в машину, Мэтт не улыбнулся — только сказал, что обязательно приедет поздравить Пип с днем рождения. До торжественного события оставалась всего неделя.
92 
