17 
Такое объяснение натянутой встречи выглядело гораздо правдоподобнее, чем то, что дала ему Саманта.
Та вспышка ярости, которую Ксандер почувствовал, когда увидел, как этот мужчина схватил Саманту, теперь поселилась где-то в глубине души холодным спокойствием. Он все еще хотел задушить человека, осмеливающегося так обращаться с женщиной, но сейчас мог сдержаться.
Как долго он сможет это контролировать, можно только догадываться!
– Хорошо, – кратко согласился он, когда они с Дейзи вошли в лифт следом. Пока что Ксандер решил отложить этот разговор.
Он был твердо намерен узнать всю правду об этом человеке.
И как можно скорее.
– Дейзи в порядке? – спросил Ксандер у появившейся в гостиной Саманты, после того как она искупала и уложила спать девочку.
– Уже крепко спит, – кивнула Саманта. Она переоделась в тонкий синий свитер и выцветшие голубые джинсы, а волосы собрала в хвост.
– Давайте выпьем на ночь. – Ксандер поднял графин с бренди. Он снял пиджак и галстук и расстегнул воротничок рубашки. – И прежде чем ты даже подумаешь сказать «нет, спасибо», – его голос стал жестче, пока он наливал бренди, – это не просьба. – Посмотрел он на нее с вызовом.
В животе у Сэм екнуло, когда она увидела его выражение лица. Без компромиссов.
– Я устала.
– Сейчас только начало одиннадцатого.
– Это был долгий и насыщенный день.
– Бренди поможет тебе расслабиться, прежде чем пойдешь спать. – Он оставил свою трость у камина и, прихрамывая, медленно прошел через всю комнату. Он поставил стаканы на журнальный столик и сел на кремовый кожаный диван.
– Я уже расслабилась.
– Врунишка. – Ксандер буквально чувствовал нервозность Саманты.
– Мне все равно, как ты меня называешь.
Его глаза мрачно сверкнули.
– И мне все равно, что мне постоянно врут.
Она сжала губы.
– Тогда вы перестанете задавать мне вопросы, на которые я, очевидно, не хочу отвечать.
Ксандер почувствовал, что растущее беспокойство начинает покидать его. Он печально улыбнулся:
– Теперь хотя бы честно.
Саманта нахмурилась:
– Я всегда честна. Просто вы продолжаете задавать вопросы, которые вас не касаются, и не принимаете моих отказов.
– Может, сядешь и выпьешь свой бренди? – спросил он хрипло и похлопал по кожаной диванной подушке.
Она прошла в комнату, но не села рядом с ним, а взяла один из стаканов с бренди и сделала большой глоток.
– Ох. – Она резко выдохнула, огненная жидкость обожгла небо, щеки вспыхнули, на глаза навернулись слезы.
Ксандер негромко хмыкнул:
– Нужно потягивать это прекрасное бренди, Саманта, а не заглатывать его как дешевое вино.
– Что ты знаешь о дешевом вине, – презрительно спросила она и села в одно из кресел, подобрав под себя босые ноги.
– Абсолютно ничего, – признал он сухо. – Так кто он, Саманта?
– Кто? – напряглась она.
Очень изобличающая настороженность.
– Мужчина в отеле. Это твой бывший любовник? Или нынешний, которого ты застала с другой женщиной?
– Не смешите меня! – огрызнулась она сердито.
– Что смешного я сказал? – поднял брови Ксандер. – Про бывшего любовника или про нынешнего?
– Оба варианта, – отрезала она. – У меня нет любовников. И я слишком занята работой и заботой о Дейзи, чтобы кто-то был сейчас.
Интересно…
Означает ли это, что отец Дейзи единственный мужчина, с кем она была? Кто исследовал каждый сантиметр ее обнаженного тела?
В это трудно было поверить, он знал, что Саманта в разводе последние три года. Хотела ли она сказать, что ни с кем не занималась сексом эти годы?
Ксандер не думал, что выдержит без секса хотя бы три месяца, не говоря уж о трех годах.
Он посмотрел на нее, прищурив глаза:
– Сколько тебе лет?
– Что? – в замешательстве переспросила Сэм.
– Сколько тебе лет? – повторил он, пожав плечами. – Это достаточно простой вопрос.
Может, и простой, но Сэм не понимала, какое отношение имеет ее возраст к разговору.
– А вам сколько? – спросила она.
– Тридцать три, – ответил он без колебания.
Если Сэм не ответит на вопрос, поставит себя в неловкое положение.
Она вздохнула:
– Мне двадцать шесть.
Его брови удивленно поднялись.
– Должно быть, ты была очень молода, когда вышла замуж?
Она поморщилась:
– Разве возраст имеет значение, когда влюбляешься? Или когда веришь, что влюбился?
– Не знаю, я никогда не влюблялся, – пожал плечами Ксандер. – Значит, когда родилась Дейзи, тебе был двадцать один год.
17 
