30 
Джаред. Боже мой, Джаред! Задыхаясь, она бросилась к телефону.
Если с ним все в порядке, он бы обязательно позвонил. То, что он этого не сделал, еще больше усилило ее страх.
Набирая номер его телефона, она всякий раз получала сообщение, что абонент вне зоны действия сети. Может быть, он его просто выключил? Она отправила ему текстовое сообщение и ждала, что он вот-вот ответит, но ответа не было.
На экране телевизора появился номер телефона, по которому можно было узнать о пострадавших. Она набрала этот номер.
Казалось, время остановилось, на ее звонок никто не отвечал.
— В наших списках такого нет, — наконец сообщила ей оператор и добавила: — Перезвоните через час.
Таша знала, что еще чуть-чуть — и она сойдет с ума. Она не может ждать час. Но у нее не было другого выхода: надо было сидеть и ждать.
Джаред должен быть жив. С ним должно быть все в порядке.
Слова продолжали эхом отзываться в ее голове. Она знала только одно: без Джареда ей не жить.
Все ее принципы теперь ничего не значили. Таша не отрываясь смотрела на экран, каждый раз вздрагивая от новых известий.
Оставалось пять минут до истечения часа, когда она вторично набрала номер, и снова ей пришлось ждать, пока ответят на ее запрос.
Десять минут спустя она узнала, что имени Джареда в списке пострадавших, который постоянно увеличивался, нет.
Может, поехать туда? Как будто от этого будет какая-то польза. Но, по крайней мере она просто была бы там.
О боже. Если с ним что-то случилось, она умрет…
Внезапно раздался телефонный звонок, она схватила трубку дрожащими пальцами.
— Таша.
От голоса Джареда у нее все сжалось внутри. Она так сильно сжимала трубку, что пальцы оцепенели.
— С тобой все в порядке? — Она еле могла говорить, голос охрип.
— Всего пара царапин. — Он не стал говорить, что ему крупно повезло. — Медики настаивают, чтобы мы ехали в больницу. Мой телефон разбит. Это единственный шанс, когда я тебе смог позвонить. Вылетим, как только откроют соседний аэропорт. Я тебе позвоню. — Он замолчал, а потом тихо сказал: — Я люблю тебя.
Таша сглотнула ком. Ей хотелось плакать. Как он вообще мог об этом говорить сейчас?
Она была очень возбуждена, не могла сидеть просто так, без дела, и энергично принялась за уборку квартиры, усердно терла каждое пятнышко и полировала мебель до зеркального блеска.
Было уже начало десятого, когда она закончила, приняла душ и легла.
Джаред позвонит сегодня? Вряд ли, учитывая разницу во времени между Мельбурном и Брисбеном.
Сон никак не приходил, она долго ворочалась в кровати, несколько раз била кулаком подушку, затем пошла в гостиную и включила телевизор.
Уже светало, когда она легла, чтобы немного поспать. Ее разбудил будильник. Она проверила телефон, сообщений не было.
Принявшись за работу, она немного успокоилась.
В десять часов раздался сигнал. Пришло сообщение:
«Прилетаю вечером. Будь готова к семи. Мы идем ужинать».
Таша быстро ответила:
«Хорошо».
Господи, спасибо! Тяжесть свалилась с ее души.
Во время обеда Таша зашла в цветочный магазин и купила одну красную розу.
В пять часов закрыла ноутбук, собрала портфель и поехала домой. Движение на дороге было ужасным: чтобы добраться до дома, ей потребовалось полчаса.
После душа она надела черное облегающее платье с глубоким вырезом и черные туфли, подхватила вечернюю сумочку, розу и вышла из квартиры.
Было ровно семь, когда Таша спустилась и увидела Джареда, который стоял около машины.
Таша хотела как можно скорее коснуться его, убедиться, что он жив и здоров, обнять и никогда не отпускать.
— Тебе нигде не больно? — были ее первые слова.
Он запустил пальцы в ее волосы, наклонился и поцеловал. Поцелуй был страстным и голодным. Затем он ослабил свой пыл и поцеловал очень нежно.
— С тобой правда все в порядке?
Он чмокнул ее в щеку.
— Пара царапин и синяков. Мне повезло больше всех.
— Слава богу, — с чувством огромной благодарности сказала она и увидела, что он усмехнулся.
— Именно.
Она спросила:
— А как Солейл?
— Сломана рука и пара ребер. Она останется в Мельбурне, пока ей не станет лучше.
Она погладила его по щеке, затем провела по его губам и задержала дыхание, когда он целовал ее ладонь.
— Ты хочешь есть?
За его вопросом последовала улыбка.
30 
