очень нудно 
45 
Сэр Томас Уайет возглавил восстание, из-за которого я чуть не лишилась головы.
Он был сыном знаменитого Томаса Уайета, соратника моего отца и безуспешного воздыхателя моей матери. В юности Уайет-младший отличался буйным нравом, но на войне проявил себя самым лучшим образом. Когда Нортумберленд выступил против принцессы Мэри и попытался возвести Джейн Грей на престол, Томас Уайет поддержал законную наследницу. Однако становиться подданным Филиппа Испанского Уайет не желал. Тем не менее он вряд ли приступил бы к активным действиям, если бы не Эдуард Куртенэ. Отпрыск Плантагенетов сам обратился к Уайету за помощью и предложил объединить усилия, дабы разрушить замыслы королевы и испанцев.
Уайет был доблестным воякой, но здравомыслием не отличался. Вместо того чтобы как следует взвесить шансы на успех, он сразу же объявил, что присоединяется к Эдуарду. Более того, пообещал, что сможет поднять все графство Кент.
Сразу же после этой встречи Томас Уайет пригласил всех своих соседей-дворян в замок Эллингтон, центр его кентских владений. Тем временем Куртенэ и граф Суффолк должны были собрать под свои знамена дворян в соседнем графстве. Однако у Эдуарда ничего не вышло — его выдали и сразу же арестовали. Уайет остался единственным вожаком восстания, которое было задумано не им.
Однако отступать было поздно, и Уайет отправился в город Мейдстон, громогласно объявил о своем намерении идти на Лондон и благодаря своей репутации заслуженного воина без труда набрал войско в полторы тысячи человек. Еще пять тысяч добровольцев должны были присоединиться к нему позднее. Сочувствующие слали оружие, продовольствие и пушки со всей округи. Когда королева и ее советники узнали о происходящем, в Лондоне начался настоящий переполох.
Для начала издали прокламацию, в которой мятежникам, кои сложат оружие и мирно разойдутся по домам, обещалось полное прощение. После этого армия Уайета сильно поредела. Посланные королевой заградительные отряды задерживали и разгоняли добровольцев, желающих присоединиться к мятежникам.
Через неделю боевой дух повстанцев заметно ослаб, и Томас Уайет оказался в отчаянном положении. Должно быть, он уже горько раскаивался, что ввязался в это дело. Дабы поддержать дух своих соратников, он объявил им, что в скором времени ожидается подкрепление из Франции. Это было похоже на правду, поскольку все знали, что французы не рады союзу между Англией и Испанией.
Я сидела у себя в Эшридже и с нетерпением ждала вестей. Еще бы, ведь мятежники намеревались свергнуть Мэри и вместо нее возвести на трон меня. Мои чувства были в смятении. Нет, я не хотела обрести корону подобным образом. Уроки истории научили, что неразумен тот монарх, который свергает законного правителя. Я вспомнила своего отца и деда: каждый из них добыл корону мечом, но до самого последнего дня опасался ее потерять. Каждый день монарх-узурпатор готов к новому восстанию или заговору. Пусть уж лучше корона достанется мне законным образом, по праву наследования. Я не хотела сгонять с престола ту, которую многие подданные продолжали считать законной государыней. Если бы Уайет обратился ко мне за советом, я бы призвала его отказаться от подобной затеи, но Уайет моего мнения не спрашивал, а теперь я поневоле оказалась замешанной в дело о государственной измене.
Но тут бравому вояке повезло. Королева выслала против него войско, но ее советники просчитались — недооценили противника. Их армия была недостаточно многочисленной, и когда оба войска сошлись у Рочестера, солдаты королевы увидели, что легкой победы не будет. Некоторые из них перебежали на сторону Уайета, офицеры скрылись бегством, и вскоре нечаянный победитель уже двигался на Лондон во главе четырех тысяч воинов.
Правительство впало в панику. Желая выиграть время, государственные мужи предложили вступить с Уайетом в переговоры. Тут Мэри показала себя истинной королевой, настоящей дочерью своего отца. Она обратилась к жителям Лондона с речью, в которой призывала горожан взяться за оружие и защитить город от бунтовщиков. Мэри сказала, что она — законная королева и не собирается вступать в переговоры с изменниками.
В разгар всех этих событий ко мне в Эшридж прибыл гонец.
Кэт вбежала в комнату, сама не своя от волнения. Дни, проведенные в Тауэре, несколько пригасили ее былую порывистость, но по временам, когда происходило что-нибудь особенно примечательное, прежняя Кэт оживала. Она была глубоко уверена, что мне суждено стать спасительницей страны, и считала дни, оставшиеся до моего воцарения.
45 
