112 
– Я всё же не понимаю, чего добивался этот негодяй, собрав у себя столько пленниц? – удивился Хам, слышавший показания девушек следователю. – Он же не склонял к интиму, всего лишь разыгрывал сцены из семейного быта.
«Всего лишь»?! Мы переглянулись с Тарриэль и она задрожала. Как передать весь ужас творимого в подземелье? На словах всё звучало довольно безобидно, а на деле…
– Почему он попросту не женился?!
– Потому что был уже женат, – в гостиную вошёл свёкор, и обвёл нас взглядом. При виде Артана и Тарри, в глазах мелькнуло изумление. – Рад видеть всех в здравии, девушки.
Он представился Тарри и с усталым видом сел в кресло рядом с нами. С появлением нового лица девушка засмущалась и попробовала сесть отдельно, но Артан её удержал, что-то нашёптывая. Отец Хама вежливо игнорировал возню, сосредоточив внимание на нас и рассказывая новости:
– Жена его сбежала, а у него на этой почве совсем крыша потекла. Психолог из управления осмотрел задержанного, но вероятнее всего во вменяемое состояние привести его будет сложно.
– Ничего, мы подождём, чтобы он осознавал наказание, – мрачно и многообещающе произнёс супруг. Свёкор согласно кивнул, и продолжил:
– Зато свет немного пролили показания эльфа. Они были приятелями и, пользуясь любвеобильностью и раздутым самомнением Эктавиона, он указывал ему на девушек, похожих на супругу – невысокого роста и светловолосых, и говорил, что тот не сможет их соблазнить. Эльф заводил тайный роман, пел о скорой свадьбе. Апофеозом игры становилось приглашение в «Акацию», где он соблазнял, выигрывал спор и бросал девушек. Крутить долгие романы с адептками опасался. Здесь в игру вступал Барт, похищая соблазнённую и брошенную. Таким извращённым образом проявлялось его сумасшествие. Возможно, считал, что этим спасает свою жену из лап соблазнителя и возвращает в лоно семьи.
Я бросила обеспокоенный взгляд на Тарри. Неужели Эктавиону удалось задурить ей голову?
– Всё примерно так и было, – с пунцовым лицом призналась Тарриэль. – Он стал проявлять внимание, ухаживать. Мои родители были в отъезде, и официально он не имел возможности попросить у них моей руки, поэтому мы хранили наши встречи втайне ото всех. А когда я сказала ему об их возвращении, он пригласил меня в «Акацию». Я была уверена, чтобы обсудить поездку или прямо к ним отправиться порталом. Он сказал, что меня ждёт сюрприз. Летела как на крыльях, глупая. А когда пришла и поняла, зачем он меня на самом деле пригласил… увидела то место… парочки… – Тарри судорожно вздохнула от болезненных воспоминаний, – дала ему пощёчину и убежала.
Я незаметно выдохнула от облегчения. А ещё зауважала. Молодец, что дала мерзавцу по лицу!
– Бежала, ничего не видя от слёз, а тут карета останавливается и наш философ. Сказал, что не оставит меня в таком состоянии одну, усадил в экипаж… Думала, мы в Академию едем, а очнулась уже в подвале.
– Я не понимаю, как он заставил всех записки об отъезде написать? – удивилась я.
– В подвале были отделаны комнаты под спальню и гостиную. Я пришла в себя, вышла в гостиную, а там он такой сопереживающий. Сказал, что я уснула, и он привёз меня к себе, чтобы пришла в себя и успокоилась. Спрашивал, что случилось и что планирую делать. Мне после пережитого хотелось только домой. И тогда он предложил написать письмо и сообщить, что я замуж выхожу и уезжаю. Обещал с ректором насчёт документов всё решить. Сказал, что если надумаю, могу потом экзамены сдать.
– Вот же сволочь! – не сдержала эмоций я. Не удивлюсь, если и с другими поступал так же. Пользовался их растерянным состоянием. После пережитого позора любой из них не хотелось возвращаться в Академию.
– Неужели ты ничего не заподозрила? А как же ошейник?
– Его не было! Я написала письмо, он принёс мне чай, и я опять уснула. Очнулась в клетке и с ошейником, – чуть не плача воскликнула Тарриэль.
Удлинившиеся ногти Артана вспороли обивку софы, на которой они сидели.
Ну и отлично, будет повод поменять мебель, ничуть не огорчилась я. Моя история немного отличалась от услышанной, но вряд ли бы я должна была оставить записку, убегая от высшего. И в клетку рядом с другими Барт меня сразу поселил. Я тут кое-что вспомнила и оставалась ещё одна неясность.
– В Академии одна провидица, прикоснувшись к твоим вещам, в своём видении увидела капающую воду, сырость…
Тарриэль побледнела и нехотя произнесла:
112 
