Последние отзывы

  44  

Подумав, Керри решила, что Робин действительно лучше все же пойти в школу, а не сидеть дома весь день, только и думая о случившемся утром.

— Хорошо. Я приеду за тобой в школу без четверти три. Поняла? Не хочу, чтобы ты шла домой пешком. — «Да, а потом мне еще придется ходить за тобой весь вечер, пока ты будешь по традиции праздника требовать со взрослых всякие сладкие угощения», — про себя договорила Керри. — А теперь, пожалуйста, передай трубку миссис Уэйзер.

Повесив трубку, Керри сказала:

— Френк, могу ли я уйти пораньше сегодня?

Прокурор улыбнулся открыто и искренне.

— Конечно, Керри. Вряд ли тебе следует напоминать, что у Робин надо будет выяснить все об этом утреннем случае. Мы должны понять, есть ли вероятность, что кто-то и вправду вздумал преследовать тебя.

Когда Керри была уже в дверях, Грин добавил:

— Да и не мала ли еще Робин для того, чтобы самой собираться в школу?

Керри поняла, что прокурор все же хотел бы как-то узнать, что же было сегодня утром настолько важным, чтобы вынудить ее оставить Робин дома одну в половине седьмого утра.

— Да, пожалуй, она действительно еще мала для этого, — согласилась Керри. — Но больше такого не повторится.

Позже этим же утром Джо Палумбо заглянул в кабинет Керри и сообщил о своем телефонном разговоре с Долли Боулз.

— Со мной она не хочет разговаривать, Керри. Только с тобой. Тем не менее я все же хотел бы поприсутствовать на вашей беседе.

— Давай-ка я прямо сейчас ей позвоню.

Керри успела лишь поприветствовать Долли и представиться: «Алло, миссис Боулз? Я — Керри Макграт». После этих слов она вынуждена была лишь слушать почти десятиминутный монолог собеседницы.

Палумбо закинул ногу на ногу, откинулся на спинку кресла и с некоторой иронией принялся наблюдать за попытками Керри время от времени вставить в разговор хотя бы слово, задать хотя бы один вопрос. Потом, правда, настал черед Джо немного рассердиться, потому что, когда Керри все же удалось спросить, может ли она привести с собой своего сотрудника — следователя прокуратуры Палумбо — Долли ответила самым решительным нет.

Наконец, Керри положила трубку.

— Долли Боулз очень не любит вспоминать о том, как нелюбезно обошлась с ней наша прокуратура десять лет назад. Весь наш разговор проходил сейчас собственно именно на фоне воспоминаний. А еще она сказала, что ее дочь и зять не хотят, чтобы она опять рассказывала о том, что она видела в тот вечер. Дочь и зять приезжают завтра. Так что, если я хочу с ней встретиться, я должна приехать именно сегодня — часов в пять. Для этого, правда, мне придется многое поменять в моем сегодняшнем рабочем расписании. Но, в общем, я ей сказала, что перезвоню попозже, когда уже точно буду знать, приеду или нет.

— А сможешь ли ты уйти с работы сегодня в это время? — спросил Джо.

— У меня было запланировано несколько встреч, но их мне придется так или иначе отменять. — Керри рассказала Палумбо об утреннем происшествии с Робин.

Следователь поднялся и попытался запахнуть пиджак, с трудом сходившийся на его большом животе.

— Я заеду к тебе сегодня в пять, — предложил он. — Пока ты будешь беседовать с миссис Боулз, я свожу Робин куда-нибудь перекусить. А заодно и побеседую насчет той машины.

Керри задумчиво посмотрела на Джо. Выглядел он, как и всегда, конечно, немного растрепанным, да и ему в его бумажной работе обычно не хватало организованности, но вот в своем детективном деле он был, вероятно, все же лучшим в прокуратуре. Керри бывала на его беседах с детьми-свидетелями, которые он проводил настолько умело, что маленькие собеседники и знать не знали о том, что каждое их слово учитывается и анализируется. Да, пожалуй, помощь Джо в этом деле очень ей пригодится.

— Ладно, будь по-твоему, — согласилась Керри.

40

Во второй половине дня во вторник Джесон Эрнотт покинул свой особняк в Элпине и на машине выехал в район близ Элленвилла, в Кэтскилз, где располагался его второй и с виду неприметный загородный дом, упрятанный от посторонних взглядов за грядой холмов. Именно здесь, в этом доме, Джесон хранил свои бесценные краденные сокровища.

Он знал, что дом этот был частью его пагубной страсти, продолжением его подчас неконтролируемой тяги присвоить себе те красивые вещи, которые он замечал в особняках знакомых. Ведь что ни говори, а именно красота заставляла Джесона поступать так, как он поступал. Он любил красивое, любил облик красивых вещей, прикосновение к ним. Подчас желание взять такую вещь в руки, провести пальцами по ее поверхности было столь сильным, что сопротивляться ему, казалось, не достанет никаких сил. Видение красоты было у Джесона талантом, даром небес и, следовательно, одновременно — и благословением, и проклятием. Талант этот, понимал Джесон, должен был когда-то неизбежно навлечь на его голову беду. Собственно, беда эта чуть было уже не случилась с ним однажды.

  44