57 
Проблемы начались два дня назад, когда при передаче денежных средств в размере полутора миллионов рублей двух сотрудников Свинтусова ведомства вдруг арестовали за вымогательство и угрозы. Не знаю точно, как там называются эти уголовные статьи, но Свинтус был просто в ярости. Он кричал так, что дрожали даже стены в моем кирпично-монолитном доме. Коррупционеры, вместо того чтобы дать взятку, пожаловались в генеральную прокуратуру, и теперь Свинтусу приходилось принимать нелегкие решения. К примеру, двух сотрудников, которых он послал за деньгами «на затравочку», приходилось полностью сливать. То есть им придется посидеть. Будет суд, потом их, конечно, по-тихому выпустят или вообще сделают все «условным». Придется, конечно, компенсировать и их молчание, и их вынужденный перерыв в трудовом стаже. Хуже было то, что такие вещи теперь происходили все чаще и чаще. Законные способы ведения деятельности становились все выгоднее, и у мелкой бизнес-рыбы, призванной быть пищей для реальных пацанов, все чаще появлялись зубы.
– Люля, иди ко мне. Когда твоя Дашка вернется? Она надолго уехала? – Свинтус протянул свободную от бренди руку и подтащил меня к себе.
Я аккуратно присела на его колени.
– Не знаю. Может, через часик. Она не докладывает, в конце концов. Все вымыла – и свободна.
– Да уж. – Свинтус прикрыл глаза.
Я знала, что Дашка сегодня вообще не планирует возвращаться – у нее появились какие-то друзья в одном из институтов, и там у кого-то день рождения. Она останется и у друзей переночует, а утром ее подбросят до очередного института. Там должны будут уже узнать про Юру, ей обещали.
Так уж она устроена – моментально обрастает группой поддержки, миллионом друзей на все случаи жизни. Я бы хотела на это посмотреть. Вот она заходит в институт, вот находит дверь в деканат и начинает свою заунывную песню про мальчика Юру, про их большую любовь и про то, как эта любовь отразилась на ее фигуре. А дальше? Почему каждый раз кто-то берет на себя труд выяснить все про всех Юр и особенно Смирновых в институте? Как так выходит, что уже через полчаса Дашка сидит с какой-нибудь группой товарищей в студенческой столовой или в общежитии, что ей звонят и зовут сходить в кино или на танцы, приглашают на репетиции любительского КВН?
– Может, тебе поспать? – предложила я, прикрывая обнаженные Свинтусовы плечи пледом.
Я не люблю это дурацкое массажное кресло, его ролики никак не могут сравниться с упругими движениями живых человеческих рук. Свинтусу же было все равно, он мог сидеть в кресле часами.
– А ты со мной? – Он открыл глаза и поймал мой взгляд.
Я пожала плечами. Спать со Свинтусом мне совсем не хотелось. Вся моя трудовая деятельность, хоть и не занесенная в трудовую книгу, была крайне похожа на любую другую работу за исключением одного – я не могла написать заявление по собственному желанию. Сейчас это отличие как никогда остро задевало меня. Я поняла, что готова уволиться. Что-то новое, потревоженное в моей душе одним только взглядом Архипова, мешало мне продолжать с механической точностью высасывать ресурсы, предоставленные обстоятельствами – медленно и методично, как это самое чертово массажное кресло. Я чувствовала себя грязной, когда Свинтус ко мне прикасался.
Архипов, кстати, не звонил. Не позвонил ни разу за две недели. Это было немного обидно, но куда больше я поражалась этому странному состоянию, в котором я никогда не оказывалась раньше. Я ждала звонка. Когда телефон только начинал вибрировать, я принималась вибрировать вместе с ним. Сердце замирало, кровь приливала к лицу и на несколько коротких секунд, пока я еще не знала, кто мне звонит, я испытывала нечто среднее между отчаянием и полнейшим счастьем.
– Я спала днем. Если честно, я вообще-то собиралась в салон. У меня запись на гидромассаж, – соврала я. Уйти, уйти немедленно. Больше ничего.
– Ну полежи со мной. Люль, мне только с тобой тут хорошо. Спокойно. Хоть ты и вредная, как тысяча чертей, и, кажется, не любишь меня совсем. А все равно. Хочешь – слетаем вместе куда-нибудь? А хочешь в Париж? Накупим тебе тряпок, я не знаю. Ну, что скажешь?
– Ты серьезно? – Я попыталась добавить в голос хотя бы умеренную радость.
Свинтус все еще был готов сливать на меня существенные деньги, несмотря на то, что мы встречались, и встречались плотно уже почти три года. Это был рекорд. Обычно все происходит совсем по-другому. Такие, как Свинтус, должны легко загораться и быстро гаснуть. Заработок девушки-любовницы всегда показывает одну и ту же динамическую кривую. Первые месяцы знакомства – самые важные. Как себя поставишь, так тебя и оплатят. Не стоит бросаться на первые же подаренные серьги с аметистом. Куда лучше их даже вообще вернуть и гордо отказаться. Куда важнее создать условия, при которых серьги будут поступать автоматически с завидной регулярностью. И чтобы они были с бриллиантами, в самом деле. Ты что, на мне экономишь? Что скажут твои же друзья, если я буду ходить в аметистах?
57 
