79 
– Представь, что ты – арабский шейх, – улыбнулась я и призывно покачала бедрами.
Архипов скользнул по мне взглядом и протянул руку. Мы поцеловались, и все же какая-то рассеянность, какая-то легкая потерянность сквозила в его лице. Я представила вдруг, как, должно быть, далеки от его мира все эти хрустальные бокалы и изысканные дизайнерские тарелки. Как антиподы, мы жили в совершенно противоположных мирах. Он предпочел бы, чтобы над плитой и в моей кухне были растянуты веревки для сушки белья. Он явно дергался, а когда я протянула ему бокал с вином («Альдзеро», оригинал), он чуть не уронил его, принялся извиняться, как сумасшедший.
– Слушай, а может, я в чашку перелью? – волновался он.
– Прекрати заниматься ерундой.
– Дорогой же бокал, я же вижу.
– Знаешь что? – разозлилась я. – Не в бокалах дело. Плевать мне на них, я хотела сделать тебе приятное. И все. А ты сидишь, как школьник в музее.
– Признаться, я так и чувствую себя, – пожал он плечами.
– Хочешь, уйдем? Поедем снова целоваться в машине? – предложила я. – Не так удобно, зато там ты был куда раскованнее.
– Ладно, признаю. Я веду себя как полный идиот! – Архипов улыбнулся и притянул меня к себе.
Я прижалась к нему всем телом и прошептала, что хочу только одного – чтобы он был рядом.
– Всегда-всегда!
– Это не я, а ты куда-то постоянно пропадаешь! – пробормотал он.
– Я больше не буду. Я постараюсь, – шептала я, думая про себя, что еще неизвестно, когда я смогу исполнить это обещание и смогу ли вообще.
Никто не даст и цента за мое будущее, если Свинтус не решит вдруг все-таки бросить меня, заменив на кого-то другого. Что бы там ни придумала Марина, все это были шаткие схемки слабых женщин, каждая из которых надежно зафиксирована в своем капкане. Но сейчас, сегодня все это было совершенно не важно. Главное – мы были вместе, мы держались за руки и стояли друг перед другом. Сегодня ночью я буду спать, находясь в его объятиях. Сейчас я могу целовать его, могу чувствовать его объятия, ощущать на себе его сильное тело, отдаваться его жадным, беспокойным рукам, прикасаться к нему губами. Чего еще можно желать! Я отключила все – и мозг, и мысли, и телефон. Мы были вместе, что может быть еще нужно для счастья?
– Ты завтра не уезжаешь? – спросил он, лежа на боку и не сводя с меня горящих страстью глаз. – У меня выходной, мы можем быть вместе хоть целый день.
Я задумалась. Сейчас суббота, день рождения Свинтуса. Хотя уже наступило воскресенье, стрелки часов подползали к двум часам ночи. Мы были усталые, измотанные, обожженные открытым пламенем нашей запоздалой, взрослой любви. Завтрашний день был весь наш. Дашка возвращалась только вечером, и это не было проблемой даже на секунду. Свинтус вернется в понедельник.
– Никуда не уезжаю. Будем валяться и заниматься любовью, пока ты не устанешь от меня и не запросишь пощады.
– О нет, такого не произойдет, – рассмеялся Архипов. – Я доктор, и я в отличной форме. Это скорее ты запросишь пощады. Ну-ка, дай-ка я измерю твое давление. Вам, дорогуша, прописаны физические упражнения. Вам нужно больше заниматься любовью, да!!
– Что ж, подчиняюсь науке! – Я приподнялась на локте и поцеловала его в плечо. – А что, сон мне не показан?
– Думаю, тоже не помешает, – усмехнулся Архипов. – Все-таки час поздний. Иди-ка ко мне.
Я прижалась к нему и закрыла глаза. В тот момент, когда я практически уже уснула, когда я была на мосту между сном и реальностью, на узком лезвии сознания я отметила, что вот наконец, впервые в жизни я, кажется, чувствую, что это такое – счастье. Именно этот короткий миг. Не такая уж и плохая штука судьба, если она создала такого человека, как Архипов, и привела меня прямо к нему в руки. Судьба…
– Что это за звук? – спросил Архипов, и я открыла сонные глаза. Звук шел откуда-то из прихожей, и я понятия не имела, что это такое. Какое-то треньканье.
– Чей-то телефон? – пробормотала я, зевая.
– О, это, наверное, мой. Недавно купил новый аппарат, никак не привыкну к его звуку. – Архипов сел и спустил ноги на пол.
– И кто тебе может звонить в такое время? – удивилась я. Была половина третьего, мы только-только уснули.
– Наверное, ошиблись.
– Не бери, а?
– Не буду, – кивнул он.
Но телефон продолжал и продолжал звонить. Я окончательно проснулась и разозлилась. А потом мне вдруг стало страшно, настолько страшно, как может быть страшно животным, инстинктивно чувствующим беду. Какое-то чувство катастрофы, чего-то неизбежного и большого, как наводнение или извержение вулкана. Архипов встал и достал телефон из кармана своей куртки. После короткой паузы он ответил.
79 
