ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Королевство грез

Очень скучно >>>>>

Влюбленная вдова

Где-то на 15 странице поняла, что это полная хрень, но, с упорством мазохостки продолжала читать "это" аж до 94... >>>>>

Любовная терапия

Не дочитала.... все ждала когда что то начнётся... не понравилось >>>>>

Раз и навсегда

Не понравился. Банально, предсказуемо, просто неинтересно читать - нет изюминки. Не понимаю восторженных отзывов... >>>>>

Легенда о седьмой деве

Очень интересно >>>>>




  10  

Лэнгстон-Мэнор принадлежал тогда к числу самых гостеприимных домов и давал приют иезуитам, стекавшимся сюда со всей Англии.

По предположениям Демелсы, некоторые тайные ходы были построены еще раньше, возможно, самими монахами, — желавшими присматривать за послушниками либо имевшими какие-то другие цели.

Но в годы царствования королевы Елизаветы в доме образовался целый лабиринт лесенок и узких проходов, из которых через потайную дверь можно было попасть почти во все помещения особняка.

Джерард не хуже сестры понимал, что, если Демелса переберется в комнату» священников»и будет пользоваться потайными ходами, никому из посторонних не придет в голову, что она находится в доме.

«Даже если кто-то меня увидит, все решат, что это Белая Женщина, — не без удовольствия подумала Демелса. — Надо будет сказать Джерарду, чтобы он мимоходом упомянул в разговоре лэнгстонского призрака, который давно считается местной достопримечательностью».

Во времена Кромвеля Лэнгстоны в открытую заявили, что они не интересуются политической обстановкой в стране. Время от времени войска Кромвеля даже останавливались на ночь в доме и в поместье.

Но дочь тогдашнего баронета влюбилась в роялиста и спрятала его в комнате «священников». К сожалению, однажды в ее отсутствие вероломный слуга выдал несчастного властям.

Вызванные в Лэнгстон-Мэнор солдаты выволокли его из дома и казнили на месте. Когда девушка вернулась, тело ее возлюбленного было уже сожжено.

Согласно преданию юная леди никак не могла узнать, что произошло, и умерла от тоски, а после смерти, став призраком, бродила по окрестностям в поисках любимого.

Сама Демелса ни разу в жизни не видела призрак, но временами, когда она находилась в библиотеке, ей казалось, будто она ощущает присутствие в комнате Белой Женщины, а поздно ночью, без всякой надобности, из чистого любопытства поднимаясь в комнату «священников», она слышала у себя за спиной легкие шаги.

В те времена, когда Лэнгстоны еще могли позволить себе держать горничных, те то и дело визжали, а потом с сердечным трепетом рассказывали, как буквально столкнулись с призраком в темном коридоре или на плохо освещенной лестнице.

Если верить их рассказам, особенно часто привидение попадалось на пути тех, кто помоложе. Даже Нэтти иногда жаловалась на холодок, пробегавший у нее между лопатками, и высказывала предположение, что в этот момент призрак выходит из могилы.

— Когда гости будут собираться вечером за столом, я, сидя в комнате «священников», сама почувствую себя призраком, — рассуждала Демелса. — Я ведь буду существовать отдельно от их мира, и он будет мне чужд так же, как мы, живые. Белой Женщине.

Додумавшись до этой мысли, Демелса даже рассмеялась. Ее нисколько не огорчало то, что она не сможет быть гостьей на вечеринках, которые станет задавать граф Треварнон. Достаточно того, что у нее появится возможность вволю насмотреться на Крусадера и других великолепных лошадей в конюшне.

— Эббот сможет мне все про них рассказать, — заранее радовалась Демелса.

Она знала, что старый конюх имеет сведения обо всех лошадях, которые хоть раз выступали в крупных состязаниях. Эббот всегда сообщал Демелсе, своей благодарной слушательнице, о родословной лошади, о том, кто готовил ее к соревнованиям, кто на ней выступал.

— Что может быть интереснее? — воскликнула Демелса.

Взглянув на бархатное покрывало, которое в давние времена было малиновым, а теперь выцвело до тускло-розового оттенка, она подумала, что вот здесь, на этой самой кровати, будет спать сам владелец Крусадера.

«Завтра наберу роз совершенно того же цвета и поставлю букет на туалетный столик», — решила Демелса.

Интересно, заметит ли его граф?

Вздохнув, она сказала себе, что скорее всего графу бросятся в глаза пятна плесени на отсыревшем потолке да отсутствие позолоченного шарика на одной из ручек комода.

— А собственно говоря, почему я должна чувствовать неловкость? — решительно сказала себе Демелса. — В любом случае, здесь графу Треварнону будет куда удобнее, чем в «Уздечке и подкове», а если его милости и не понравится наш дом, ему все равно будет некуда деваться.

Демелса испытывала неловкость при мысли о том, что им с братом приходилось брать деньги у этого человека за обычное гостеприимство, но в их бедственном положении не приходилось привередничать.

— Наша семья ничуть не хуже, если не лучше его, — рассуждала она, горделиво приподняв голову.

  10