очень нудно 
61 
«Какие женщины все-таки странные», — подумала Диана. Розмари сама не нуждалась в Генри, она не любила его и совсем не была к нему привязана, но она не смогла перенести того, что у него другая женщина. Розмари была очень расстроена, и Диана постаралась как можно лучше успокоить и утешить ее.
— Я не хочу разводиться с Генри, — продолжала она. — Мне нравится быть за ним замужем, мы в принципе хорошо с ним ладим. Он будет несчастным с этой женщиной, никто так хорошо его не понимал, как я. С чем только мне не пришлось мириться: с его бедностью, неспособностью продвигаться по службе, ленью и отсутствием инициативы, а теперь, когда он встал на путь успешной политической карьеры, он хочет бросить все это ради какой-то простушки, которую неизвестно где подцепил!
— А что обо всем этом говорит лорд Лэдхолд? — спросила Диана.
— Старик в ярости, — ответила Розмари. — Он не может жениться на мне, даже если я буду свободна. Его жене всего сорок пять лет, и она будет жить вечно, а человек его положения не может позволить себе скандала. Все было так легко, когда был Генри, никто ничего не мог сказать о нашей дружбе, поскольку мой муж ее одобрял. А теперь все усложнится. Это не только жестоко со стороны Генри, но это и чрезвычайно неосмотрительно.
Она встала и поправила шляпку, глядя в зеркало.
— Я, правда, не знаю, что мне делать, но я ужасно расстроена, — сказала она. — Я рассказала тебе, дорогая, потому что знаю, что ты мне сочувствуешь. Я считаю, что Генри вел себя как последний мерзавец, я так ему об этом и сказала… А как ты себя чувствуешь, тебе лучше? — спросила она небрежно, подходя уже к двери и вспоминая вдруг, что Диана была больна, но, не выслушав ответа Дианы, унеслась, поглощенная своими проблемами.
Не успела она уйти, как леди Стэнлиэр появилась в комнате с огромным букетом белых и красных гвоздик.
— Они от Рональда, дорогая, — проговорила она. — А сам он ждет внизу, Розмари одолжила у него машину. Он говорит, что ему очень хотелось увидеть тебя хотя бы на минутку, но он вполне поймет, если ты не захочешь принять его.
— Конечно! — произнесла Диана. — Мне бы хотелось увидеть его.
Рональд, очень симпатичный, загорелый, слегка смущенный, но стремящийся угодить, пожал ей руку и сел рядом с кроватью.
— Мне ужасно жаль, что ты болеешь, — заметил он, и Диана улыбнулась ему в ответ.
— Теперь мне гораздо лучше, — ответила она. — Как мило с твоей стороны, что ты навестил меня, и благодарю за эти прекрасные цветы.
— Я вернулся вчера вечером, — ответил он. — И как только услышал о твоей болезни, сразу бросился сюда.
— Ты просто прелесть.
— Значит, ты не возражаешь, если мы опять будем видеться? — спросил Рональд.
— Конечно, нет, — произнесла Диана. — Мы всегда были друзьями, Рональд, и так хорошо проводили время. Это полностью моя вина, что… — она заколебалась, — все так произошло. Ты меня уже простил?
— Послушай, Диана. — Рональд наклонился вперед и произнес очень искренне: — Я не буду говорить о том, о чем тебе бы не хотелось говорить. Я знаю, что и ты, и многие другие считают меня недостойным тебя, и я вполне признаю, что я для тебя недостаточно хорош и умен. Но мне ужасно хотелось бы помочь тебе, если это возможно. Ты не будешь возражать, если я скажу кое-что?
— Нет, — ответила Диана.
— Так вот, после того, как ты уехала, — проговорил Рональд, — я долго ломал голову над тем, что же могло все расстроить подобным образом. Потом я нашел газету, которую ты читала наверху, в своей комнате, в тот вечер, когда были танцы, и я подумал, что это каким-то образом связано с Кастэрсом. Прости меня, если я не прав.
— Ты совершенно прав, — произнесла Диана очень тихо, и вдруг что-то заставило ее добавить: — Я люблю его, Рональд.
— Я так и думал, — ответил хмуро Рональд. — Но разве это не то, что нужно?
Диана покачала головой.
— Нет, — ответила она. — Я не могу никому рассказать об этом, даже тебе, Рональд. Когда-то он действительно любил меня, но сейчас, и я всему виной, он ненавидит меня.
— Ненавидит тебя! — повторил Рональд удивленно. — Как может мужчина…
Но Диана подняла руку.
— Нет, пожалуйста, Рональд, не надо! Ты не понимаешь. Это не его вина, а полностью моя. Я вела себя неумно, а теперь слишком поздно.
Они немного помолчали, потом Рональд взял ее руку в свои.
— Послушай, Диана, дорогая, — проговорил он. — Ты знаешь, как я отношусь к тебе. Это просто ужасное недоразумение, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. Я люблю тебя и думаю, что всегда буду любить, но у меня нет никакой надежды. Но если тебе понадобится, чтобы кто-то был рядом, как бы ты ко мне не относилась, позвони, хорошо?
61 
