8 
Киттен отвернулась. Дальше слушать она не желала. Уже сейчас ей становилось дурно, и не только от вони, исходившей от лежавшей на пляже туши кита.
Аукцион! И Присцилла не возражала, наоборот, она и натолкнула Баркера на эту идею… Киттен почувствовала, что ее предали. А потом вспомнила, что Присцилла никогда не сомневалась в том, что предначертано Киттен. Пока она была ребенком, Присцилла пыталась защитить ее, да и теперь она наверняка дала бы ей еще пару месяцев или даже лет. Но все же Присцилла была уверена: одинокая женщина в этой новой, почти необитаемой стране не сможет честно заработать себе на жизнь. Иной судьбы, кроме как стать проституткой, у Киттен не было.
– Ты должна выжать из этого максимум! – подбадривала ее Присцилла, когда Киттен вновь и вновь говорила ей о том, что не хочет идти путем матери. – Да это и не навечно. Ты ведь красавица, и наверняка вскоре найдется парень, который захочет жениться на тебе. Только держись подальше от выпивки и постарайся не влюбиться в первого, кто покажется тебе милым. Выбери кого-нибудь посерьезнее, человека, который будет копить деньги, чтобы однажды завести свое дело… На равнинах за Порт-Викторией осваивают земли. Если тебе немного повезет, станешь фермершей.
Похоже, фермерство казалось Присцилле весьма достойным занятием, но Киттен не имела о нем ни малейшего представления. Она никогда не видела крестьянского двора: ее мир ограничивался окрестностями китобойной станции, и она не знала бы другого дома, кроме паба, если бы не Линда Хемплмен.
Подумав о ней, Киттен сразу почувствовала себя лучше. Возможно, все же есть выход из ее ужасного положения. Джордж Хемплмен был основателем и владельцем китобойной станции. Он наверняка поможет ей, если его попросит об этом жена. Киттен достаточно будет рассказать этой даме о том, что ей угрожает. Девочка вздохнула. Конечно, ей не хотелось огорчать Линду Хемплмен подобными историями, но ничего другого она не могла придумать. Лучше всего сделать это немедленно, поскольку ей все равно пора убираться из паба. Скоро появятся первые мужчины…
Оставив пляж позади, Киттен нырнула в полутьму негустого леса. Здесь, рядом с берегом, росли ропалостилисы и искореженные ветром южные буки, растения, похожие на олеандр, и другие деревья и кустарники, названий которых Киттен не знала. Лес ей нравился. Здесь воздух был более свежим, земля – еще влажной после дождя, и аромат леса не позволял запаху разлагающейся туши проникнуть сюда с побережья. Киттен немного успокоилась, ей даже подумалось, что деревья могут стать ее друзьями…
Но она тут же отчитала себя за нелепые мысли и двинулась по тропе к дому Хемплменов. Тропа довольно круто поднималась в гору. Джордж Хемплмен построил свой дом над лесом, который опоясывал бухту и пляж узкой лентой, а затем взбирался на туссок[5] – поросшую травой возвышенность. Посреди равнины стоял дом, из которого открывался чудесный вид на лес и побережье, и при этом до его обитателей не доносился неизбежный шум китового промысла и столь же неизбежная вонь разложения. Хемплмен следил за тем, чтобы пойманных китов потрошили там, где их не могли увидеть из дома. Паб и примыкающие к нему хижины также не портили пейзаж для Линды Хемплмен, когда той хватало сил выйти на террасу.
Однако, к сожалению, в последнее время это случалось все реже. Миссис Хемплмен постоянно болела – у нее было слабое сердце. Она страдала от частых приступов, которые надолго приковывали ее к постели. Мистер Хемплмен постоянно говорил о том, что его супругу нельзя волновать – ни при каких обстоятельствах не следовало беспокоить ее проблемами, связанными с китобойной станцией. Поначалу ему не нравились и частые визиты Киттен, но миссис Хемплмен не уставала заверять его в том, что девочка ее только радует.
Джордж и Линда Хемплмен поселились на полуострове Бэнкс в заливе Пераки два года назад, незадолго до того, как сюда приехал Баркер со своими проститутками. Тогда миссис Хемплмен чувствовала себя намного лучше. Конечно, она слышала о женщинах на берегу, приходила посмотреть на них – возможно, надеялась на их общество. Но Присцилла, Нони и тем более Сюзанна не могли составить компанию Линде Хемплмен. Невозможно было даже представить, что проститутки в своих заштопанных и зачастую грязных платьях рассядутся на ее аккуратных диванах и креслах… Как могло их грубое просторечье нарушить тишину, царящую в ее доме, заглушить те нежные приветливые слова, с которыми она обычно обращалась к Киттен?..
8 
