48 
Он захлопнул папку немного сильнее, чем следовало.
* * *
Кэрсон надеялся, что ему станет легче, но оказалось, что нет. Ему стало только хуже.
Без общения с Лори, зная, что ее не будет рядом, он переживал еще более острое желание, с которым не мог справиться.
Ничто больше не интересовало его. Даже любимый «бьюик-скайларк», который он любовно ремонтировал в своем гараже все свободное время. Кэрсон ремонтировал его во время развода. Он неистово его чинил после известия о смерти Курта. Машина всегда его выручала.
Но не сейчас. Сейчас ничто не могло ему помочь. Ни его визиты к дочке, которая непрерывно спрашивала о тете Лори и ее ребенке, ни работа, ни «бьюик-скайларк». Ни все остальное. Впрочем, машина, кажется, ему понадобится.
Выбросив тряпку, которую использовал для протирки дверей, Кэрсон достал ключ от «бьюика». Он знал, что надо делать.
* * *
Кто-то буквально повис на ее звонке. Не звонил в дверь, а именно повис на кнопке звонка. Она поспешила в коридор.
Меньше всего Лори ожидала увидеть человека, стоящего на пороге.
Кэрсон был в линялых джинсах с дырками на коленях и майке, которая была порвана в двух местах. Он выглядел как рок-солист, странствующий в поисках поклонниц, или как безумный поэт, потерявший свою музу.
— Я еще не видела человека такого несчастного и все еще живого.
Закрывая за ним дверь, Лори пыталась усмирить биение сердца. В ней еще жил страх, что он развернется и уйдет прочь. Прошло три дня с тех пор, как она передала Ронде письмо для него.
Он повернулся на каблуках и уставился на нее.
— Почему ты не на работе?
Она дерзко вскинула подбородок.
— Разве ты не понял, что я ушла?
Нет, он понял. Что она ушла из Центра, ушла от него. Ни о чем другом Кэрсон даже не думал последние семьдесят два часа. Он поднимал трубку, чтобы ей позвонить, столько раз, что у него начала непроизвольно дрожать рука.
У Кэрсона сузились зрачки.
— На что ты будешь жить?
Ах, вот оно что! Кэрсон все еще играет в большого брата. Ей не нужен был больше брат, она хотела мужчину, который бы ее целовал и заставил почувствовать, что между ними существует нечто большее, чем дружба.
— Не волнуйся обо мне.
— На что ты будешь жить? — повторил он. Кэрсон знал о ее финансовом положении. Курт не оставил ей ничего, кроме долгов.
Ее тон стал ледяным.
— Шерри показала Синжину мою работу, и он пригласил меня делать веб-странички. Деньги отличные, и я могу большую часть времени работать дома, находясь с ребенком. Все просто замечательно, — выдавила она из себя.
Вот как, у нее все замечательно. Не так, как у него. Он погибал. Такого с ним никогда не бывало. И Кэрсон решил поставить все на последнюю карту:
— Дети в нашем Центре скучают по тебе. И Сэнди скучает по тебе.
А ты? Можешь ли ты хотя бы раз признаться в своих чувствах?
— И я скучаю по ним, — ответила она кратко. — Я могу выделять какое-то время на Центр по воскресеньям.
Как поступить с Сэнди, она не знала, хотя очень любила свою племянницу. Она хочет держаться от него подальше, презирает их отношения? Раньше он не догадывался, как сильно это может задевать. Стальным голосом он ответил:
— Я не бываю в Центре по воскресеньям.
— Знаю. — Ее подбородок поднялся вверх еще выше, и голос прозвучал заносчиво, бросая вызов его словам. — Ведь именно так, ты хочешь строить отношения?
— Нет.
Она не понимала, что он пытается сказать, о чем он думает. Интуиция абсолютно оставила ее.
— Чего же ты хочешь, Кэрсон? Я устала от догадок, устала от размышлений. — Ее голос задрожал, выдавая все чувства, которые она испытывала. — Терпение тоже имеет предел. И я уже сто двенадцать раз слышала, что меня выгоняют с работы.
Кэрсон посмотрел на нее холодно.
— Я говорил об этом не так уж часто.
— Черт возьми, — она вздернула руки, отодвигаясь от него, — достаточно часто, чтобы я решила уйти. Я всегда немного преувеличиваю. Ты все еще не понял меня.
Он схватил ее за плечи и потряс, чтобы она посмотрела ему в лицо.
— Неправда, — произнес он свирепо. — Я все знаю о тебе, все. Я знаю, как у тебя сияют глаза, когда тебе в голову приходит удачная идея или когда ты позволяешь кому-то приблизиться к тебе. Я знаю, как ты смеешься. Громко, когда смешно, тихо — над собой.
Она изучала его лицо, пытаясь осознать, правильно ли поняла то, что он говорил ей.
48 
