Глава 6

Ночь не принесла спокойствия. Мари долго крутилась на дорогих простынях, но никак не могла уснуть. Поворочавшись еще немного, она решила выйти на террасу и глотнуть свежего воздуха. Ветер поднимал ее волосы, заставлял короткую ночную рубашку прилипать к телу, но Мари было все равно: чувствовать на своем теле прохладу было чудесно.

На этой высоте шум раскинувшегося внизу города превращался в едва слышный гул. Мари вновь почувствовала прилив сил.

Сколько всего произошло за несколько дней! Джанни Коретти не переставал ее удивлять. Она ожидала, что у него окажется дурной нрав, но вместо этого он оказался компанейским и доброжелательным. Только вчера он возил ее в Вест-Энд. Они бродили по мостовым, а после зашли на ланч в уютное уличное кафе.

После этого, вспомнила Мари, он удивил ее еще раз.

Она смотрела в витрину бутика, а вокруг нее волновалось людское море. Все куда-то торопились, спешили. Но Мари почти ничего не замечала: ее вниманием завладели невысокие кожаные ботинки.

Глядя в витрину как в зеркало, она вдруг заметила Джанни. Он стоял перед уличным музыкантом и наслаждался звуками скрипки. Когда музыка закончилась, Джанни опустил в шляпу скрипача пачку банкнот. Когда он подошел к ней, Мари сделала вид, что ничего не заметила.

И что теперь она должна была думать о Джанни? Он был вором и человеком широкой души одновременно. Перед ней открылась та сторона его натуры, о которой она и не подозревала. Он оказался сложнее, чем она думала. Она была воспитана в понятиях хорошего и плохого, видела только белое и черное. Но сейчас она поняла, что мир гораздо сложнее.

— Ладно, — пробормотала Мари, — допустим, что я нервничаю.

— Для этого нет причин.

Этот глубокий мужской голос, донесшийся из-за спины, так напугал ее, что она подпрыгнула на месте.

— Хочешь, чтобы я свалилась с твоей террасы?

Джанни прислонился плечом к косяку открытой двери. Грудь его была обнажена, а на узких бедрах низко сидели черные шелковые штаны. В свете луны его кожа сверкала как тяжелая бронза. На груди выделялся рельеф мышц, а поясок его штанов был завязан так свободно, что достаточно было легонько потянуть за него, чтобы они упали на пол.

Мари судорожно сглотнула, почувствовав, как при этой мысли ее бросило в жар. Она надеялась, что освещение не позволяет ему видеть, как сильно она покраснела.

— Единственный способ свалиться с террасы, — сказал он, и в его голосе отчетливо зазвучал итальянский акцент, — это взобраться на перила и спрыгнуть. Но ты ведь этого не сделаешь?

— Не знаю. Если ты подойдешь ближе… я… я даже не знаю, — хрипло прошептала она.

Желание жаркими волнами растекалось по ее жилам, между бедрами стало тепло и влажно. Когда Джанни в несколько шагов преодолел расстояние между ними и подошел к ней, она поняла, что дышать стало тяжело.

— Не приближайся, Коретти, — дрожащим голосом приказала Мари.

— А почему ты дергаешься, О’Хара? — раздался из темноты его низкий, обволакивающий голос.

— Я не дергаюсь, — как можно спокойнее сказала она. — Я просто… стараюсь быть осторожной.

— С чего бы это?

— Потому что… Ты… Я… — Она сдалась. — Это не такая уж хорошая мысль. — Мари хотела попятиться, но за ее спиной были перила.

— А по мне, это замечательная мысль. Мы оба взрослые. Оба знаем, чего мы хотим. Так что же заставляет тебя нервничать?

— В данный момент? Ты, — выпалила она.

Уголок его рта пополз вверх. Порыв ветра бросил его волосы на лоб, в тусклом свете его глаза были темные, как бездонные колодцы.

— Думаю, мне нравится заставлять тебя нервничать, — признался он.

— Вот спасибо, — сказала Мари отрывисто. — Рада, что могу сделать тебя счастливым.

— Мы могли бы оба быть счастливы.

Мари подняла голову. Джанни был так близко, что достаточно было поднять руку, и она коснулась бы его тела. Ее пальцы горели от желания прикоснуться к нему! Чтобы не наделать глупостей, она сжала руки в кулаки.

— И что это значит?

Джанни негромко рассмеялся, и от его смеха ее словно окатило горячей волной.

— Ты сама знаешь, что это значит.

Да, она знала. И если ее мозг все еще отказывался признать эту истину, ее тело уже трепетало. Медленно тлевший в ней огонь вдруг вспыхнул ярким пламенем.

  18