46 
Вернита придвинулась к нему и тихо спросила:
— А ты… ты с ними согласен?
— И ты ещё сомневаешься? — воскликнул Аксель. — Как только мы снова останемся наедине, я не пожалею ни слов, ни сил, чтобы убедить тебя, что ты — та, о ком я мечтал всю жизнь!
Забыв и об Анри, и о верховых, Вернита наклонилась и потёрлась щекой о его руку.
— Я люблю тебя! — прошептала она так тихо, чтобы только Аксель её услышал.
— Прекрати немедленно, — шутливо приказал Аксель, — не то я опять начну целовать тебя, и мы врежемся в придорожный столб!
— Хорошо, я буду вести себя сдержанно, — пообещала Вернита. — Ах, Аксель, как хорошо мне было этой ночью! Знаешь, я готова преклонять колени в каждой церкви, мимо которой мы проезжаем, и благодарить Бога за то, что я — твоя жена.
— То же чувствую и я, — ответил он. — Скажи, я сделал тебя счастливой?
— Не могу тебе описать, как я счастлива! — ответила Вернита. — Подумать только: в эти два года я думала, что у меня не осталось никакой надежды на любовь — и вдруг случилось чудо. Аксель, ведь это действительно чудо!
Аксель улыбнулся, не поворачивая головы.
Вернита вздохнула и продолжала:
— Луиза уверяла, что мне суждено остаться старой девой — а я взяла да и вышла замуж!
— Жаль только, что мне пришлось обручиться с тобой чужим кольцом, — заметил Аксель.
— Да, я удивилась, откуда ты взял кольцо, и подумала, что, наверно, одолжил у виконта.
— Это обручальное кольцо его матери. Я обещал, что в Англии куплю тебе новое, а это сохраню и потом верну его при случае Этьену.
Вернита сняла перчатку и взглянула на блестящее на пальце кольцо.
— Круг — символ вечности, — проговорила она. — Это кольцо означает, что наш брак вечен и нерасторжим.
— Неужели ты можешь представить, что я позволю тебе уйти? — улыбнулся Аксель. — Мы теперь вместе навсегда.
Вернита сладко затрепетала при звуке его голоса. Только усилием воли она заставила себя думать о другом.
— Сколько времени займёт у нас путь до Марселя? — спросила она.
— Я спрашивал у Этьена, — ответил Аксель. — Он сказал, что дилижанс — это то же, что наши наёмные кареты — идёт из Парижа в Лион шесть дней. Но он, конечно, гораздо чаще останавливается, да и лошади у него хуже — так что, думаю, мы доберёмся до Лиона за четыре с половиной дня.
— А до Марселя? — спросила Вернита.
— Это ещё три дня.
Вернита ничего не ответила.
Через несколько минут Аксель заговорил:
— Боюсь, милая, тебе придутся не по вкусу здешние гостиницы — но не беспокойся, мы везём с собой чистое бельё и одеяла.
Вернита удивлённо взглянула на него, и Аксель объяснил:
— Виконт де Клермон с женой всегда путешествуют только так. К счастью, у меня с собой достаточно денег, чтобы заказывать лучшие номера, — но виконт просил предупредить тебя, что в провинциальных французских гостиницах и лучшее далеко от совершенства.
— Какая разница, если мы будем там вместе! — воскликнула Вернита.
— И я так думаю, — ответил Аксель. — Единственное, чего нам стоит опасаться — встреча с кем-нибудь, кто знает настоящих Этьена и Мари-Клер. Такое вполне может случиться.
Помолчав, он добавил:
— Хоть это и не слишком приятно, нам придётся принять некоторые меры предосторожности.
— Какие? — спросила Вернита.
— Как можно меньше появляться на людях и посылать Анри вперёд, чтобы он заказывал для нас номер и все подготавливал к нашему приезду.
— Как же он это сделает?
— Один верховой отдаст ему своего коня, а сам займёт место в фаэтоне. Подъезжая к городу или деревне, мы будем останавливаться за городской чертой, а затем въезжать, так сказать, при звуках труб, надеясь, что местные жители проникнутся уважением к таким важным особам и не будут их слишком пристально разглядывать.
Оба рассмеялись.
Затем Аксель продолжал:
— У дверей гостиницы нас будет встречать Анри. Ты быстро поднимаешься наверх, прижимая к лицу носовой платок, как будто тебя укачало. Я следую за тобой так быстро, как только могу. Мы ужинаем в отдельной комнате или, если отдельных столовых нет, заказываем еду себе в номер.
— Отлично! — с жаром ответила Вернита.
— Мне это тоже нравится, — заметил Аксель.
Взглянув на неё, он добавил:
— Странный у нас с тобой получается медовый месяц — странный и опасный! Но, как бы там ни было, это наш медовый месяц, и я счастлив. А ты?
— Ты хочешь узнать, счастлива ли я? — спросила Вернита. — Что я могу ответить? Только то, что люблю тебя…
46 
