очень нудно 
145 
Пока братья не ушли, Лиллибет буквально тряслась от страха, но старалась этого не показывать. Встав перед отцом, она непроизвольно взялась руками за проймы фартука, и это прикосновение неожиданно придало ей мужества. Фартук сшила ее мать, и Лили специально надела его для серьезного разговора. Сейчас ей казалось, что мама рядом, что она непременно поможет.
– Я должна сказать тебе одну вещь, папа, – начала она. – Вернее, две вещи… Во-первых, я решила, что не буду отказываться от издания моей книги, потому что в ней нет ничего плохого и… греховного. Я уверена, что мама была бы не против. Ну а во-вторых, я должна поехать в Нью-Йорк, чтобы кое-что исправить в моей книге. Мистер Белладжо сказал, что мне поможет одна женщина, которая у него работает. К сожалению, она не может приехать сюда, потому что ждет в ближайшее время ребенка, поэтому мне придется отправиться к ней. Я вернусь, как только закончу, – через неделю или даже раньше, и все пойдет по-прежнему. Я очень люблю тебя, папа, но я должна ехать.
Свою маленькую речь Лиллибет произнесла на немецком (на котором они часто говорили дома), чтобы показать отцу – она не собирается ни бросать его, ни отказываться от традиций и правил, но это, похоже, нисколько на него не подействовало. Когда Лили закончила, Генрик долго молчал и только сурово смотрел на нее из-под нахмуренных бровей. И не двигался. Прошло минут пять, прежде чем он наконец заговорил – заговорил на английском. Его голос звучал отчетливо и так громко, что Лили даже показалось, будто она слышит отраженное от стен эхо.
– Если ты поедешь в Нью-Йорк, Лиллибет Петерсен, то можешь не возвращаться. Я поговорю со старейшинами, и они отлучат тебя от церкви. Никто из нашей общины не станет иметь с тобой никаких дел. Нельзя не слушаться старших, жить подобно «англичанам» и оставаться аманиткой, а значит, тебе здесь не место. У тебя больше не будет дома, Лиллибет. Подумай об этом!
Его резкие слова попадали в нее как камни, и Лиллибет чувствовала, как от горя и обиды у нее сжимается сердце, но… она не верила отцу. Он просто не мог поступить с ней так хотя бы в память о Ревекке… Кроме того, Лили казалось – раз она его любит, значит, и он любит ее и не сможет вот так взять и выгнать из дома. Ее разум и ее сердце отказывались принять такую возможность.
– Я вернусь, папа. Вернусь, как только закончу работу. Самое большее – через неделю или даже раньше, – сказала она как можно спокойнее, но отец ничего не ответил. Резко повернувшись на каблуках, Генрик вышел из столовой и поднялся к себе, громко топая башмаками по ступенькам. Лиллибет услышала, как наверху хлопнула дверь отцовской спальни, и без сил опустилась на стул. Она еще долго сидела, вспоминая гневные слова Генрика, потом задула лампы и тоже пошла в свою комнату. Достав из-под кровати чемодан, она уложила в него оставшиеся мелочи: два аманитских платья из шерсти, теплый капор, накидку и высокие боты на шнурках. После разговора с отцом Лили решила одеться в дорогу, как требовала традиция, хотя и не видела в этом большого смысла. В конце концов, что бы ни было на ней надето, внутри она все равно останется аманиткой, верной данным при крещении обетам. И она все равно вернется сюда, в свой мир, что бы там ни говорил ей отец. Ничего другого Лиллибет просто не хотела – это был ее сознательный выбор, отступать от которого она не собиралась.
Но сначала ей необходимо было попасть в Нью-Йорк. Как бы ни сердился Генрик, как бы ни угрожал, она должна туда поехать.
И если говорить честно, Лиллибет не терпелось оказаться там поскорее.
Глава 19
В пятницу утром Лиллибет встала намного раньше обычного и отправилась будить Уилла. Меньше всего ей хотелось, чтобы у брата возникли неприятности, но другого выхода она не видела: чемодан с вещами получился слишком тяжелым, и добраться до сыроварни пешком, как она планировала вначале, Лили не могла. Уилл должен был отвезти ее на повозке, а потом вернуться. Накануне вечером она поговорила с братом, и тот согласился ей помочь. Он, правда, очень боялся отца, но ему не хотелось, чтобы Лиллибет шла через лес одна, да еще с тяжелой ношей. В этом случае ей предстояло отправиться в путь еще до рассвета, а Уилл хорошо знал, что в темном лесу с одинокой девушкой может случиться что угодно. Правда, район, где жили аманиты, считался спокойным, но рядом с сыроварней проходило шоссе, по которому ездили самые разные люди.
145 
