96 
– Мама… – негромко проговорила Люси, подняв на Мэгги взгляд, и та вдруг увидела, что перед ней уже не дитя, а взрослая женщина. – Мама, я хочу оставить ребенка себе…
Ни секунды не колеблясь, Мэгги кивнула, и Люси с облегчением всхлипнула. Только теперь все, что она вынесла прошлой ночью, обрело смысл. Только теперь все оказалось не зря. Да, Люси очень страдала, зато теперь у нее будет ребенок. Ее собственный ребенок.
Потом девочке пришла в голову новая мысль.
– А как же папа? – спросила она, и в ее глазах мелькнул прежний страх. Именно в эту секунду Мэгги окончательно и бесповоротно поняла, что настало время изменить свою жизнь. Теперь она была к этому полностью готова и не испытывала ни малейших сомнений.
– Я собираюсь от него уйти, Люси, – твердо ответила она. – Будем жить втроем: ты, я и малышка. Уж как-нибудь не пропадем. – Мэгги ободряюще улыбнулась. – Кстати, как ты назовешь свою дочку?
Люси на мгновение задумалась.
– Дженни, – проговорила она с печальной улыбкой. – Я назову ее Дженни.
И тут Мэгги наклонилась к дочери и крепко поцеловала в соленую от слез щеку.
Глава 12
Подготовкой к похоронам Дженни снова занималась Гретхен, но на этот раз ей помогала Мэгги, да и Азайя, которая так и не смогла приехать из Нью-Йорка, дала ей несколько советов. Прощальная церемония проходила в церкви Святых Петра и Павла, а отпевал Дженни все тот же священник, который приезжал на похороны Билла.
Прилетела из Филадельфии Элен. Она походила на привидение, и Гретхен постаралась окружить ее особенным вниманием. Казалось, мать Дженни сломлена свалившимся на нее горем, она ничего не могла решить, постоянно плакала и выглядела очень хрупкой и слабой. Дженни была ее единственной дочерью, со смертью которой само существование Элен утратило смысл.
На похороны собрались многие прихожане и все мужчины и женщины, которые занимались в ее группах: Анонимных алкоголиков, Семейной, для женщин, пострадавших от насилия, а также девочки-подростки из «модного кружка». Все, кому Дженни сделала добро, кому помогла, посочувствовала или просто согрела добрым словом, – все пришли в церковь, чтобы отдать ей последний долг уважения и любви. Она не прожила в Вайоминге и года, но многим казалось, что они знали эту удивительную женщину уже много, много лет. Каждый из членов общины, кто хотя бы раз столкнулся с Дженни, считал, что благодаря ей его жизнь изменилась к лучшему, и так полагали не только местные жители. Из Нью-Йорка прилетели двое знаменитых модельеров, которых она когда-то консультировала, еще несколько человек прислали огромные венки из живых цветов. «Вестник современной моды» посвятил ее памяти статью на полразворота, особенно отметив уникальный талант Дженни и ту роль, которую она сыграла в формировании новейших модных тенденций. И это были не пустые слова. Дженни многое удавалось, она всегда старалась не следовать за модой, а развивать ее. Сама того не подозревая, она научила многих молодых дизайнеров творить и тем самым сумела поднять современную моду на новый уровень.
Из родственников Билла на поминки приехал один лишь Том. Он был удручен, подавлен и печален. Сначала он лишился брата, а потом и невестки, которую успел полюбить как сестру. Но главное, Том чувствовал себя виноватым перед обоими – не столько за себя, сколько за остальных родственников, – а теперь ему даже не у кого было попросить прощения. И ничего исправить тоже было нельзя. Он потерял двух людей, ближе которых у него, наверное, никого не было, и Тому оставалось только оплакивать свою потерю.
А между тем солнечный и теплый день, на который были назначены похороны, вовсе не располагал к унынию и печали. И когда Дженни предали земле на маленьком поселковом кладбище, в кронах деревьев весело заливались птицы и шелестела под ласковым ветерком мягкая, сочная трава. Могила Билла успела порасти белыми и голубыми полевыми цветами, охапки таких же цветов украсили и небольшой земляной холмик, под которым покоилась Дженни, и хотя супруги ничего этого не видели, они снова были вместе, как и хотели.
После похорон все собрались в бывшем доме Дженни, теперь пустом и неуютном. Некоторое время гости потерянно слонялись из комнаты в комнату, потом по одному, по двое начали расходиться. Вскоре коттедж опустел – в нем остались только Том, Гретхен и Элен. Мать Дженни знала, что должна собрать и упаковать вещи дочери, но эта работа была ей вряд ли по силам, и Гретхен довольно легко уговорила ее вернуться домой. Даже просто оставаться в Мьюзе было для нее слишком тяжело, так что уже на следующий день Элен улетела назад в Филадельфию.
96 
