26 
Она впервые позволила себе подобную грубость, отчего Титания разозлилась на нее, но решила сдержаться, поскольку сочла неудобным устраивать сцену в столь знаменательный день.
Поэтому она сделала Софи новую прическу, хотя и подумала про себя, что она ничем не отличается от прежней.
Затем они спустились в холл, где их уже дожидался лорд-камергер, чтобы сопроводить Софи в кафедральный собор, поскольку принц Фридрих заранее отправился туда.
Софи недовольно заметила, пока Титания помогала ей облачаться в платье:
— Меня должен был передать[13] ему сам король, но он отказался. И теперь я полагаю унизительным для себя удовольствоваться для этой роли лордом-камергером.
— Какая жалость, что дядя Эдвард не смог приехать! — вставила Титания.
— Папа был бы крайне недоволен, — проворчала Софи, — поскольку со мной обращаются далеко не с тем почтением, которое он полагал бы обязательным.
Титания и представить себе не могла, чтобы кого-нибудь могли принимать еще почтительнее, нежели Софи, которая и так была главной гостьей и самой уважаемой особой на любом мероприятии, да и в соборе внимание всех присутствующих будет обращено именно на нее.
Но девушка уже давно поняла, что бесполезно спорить с кузиной, стоило той вбить что-нибудь себе в голову. Софи неизменно настаивала, что она права, а остальные ошибаются.
Лорд-камергер в придворном платье выглядел чрезвычайно величественно, и, поскольку он был представительным и привлекательным мужчиной, пусть и пожилым, Титания подумала, что Софи должна быть довольна.
Их уже ждал роскошный экипаж со стеклянными дверцами, запряженный четверкой белых лошадей, чтобы отвезти в собор, и Титания проследовала к нему, как обычно, вслед за фрейлинами, а не в обществе Дария.
Теперь-то она понимала, что присутствие Дария на линкоре было уступкой со стороны короля, который считал, что Софи должна обязательно выучить язык своей новой родины.
Потому он на время согласился разлучиться с Дарием, который был его доверенным шталмейстером.
Из разговоров Титания узнала, что сейчас Дарий уже должен входить в собор вместе с Кастри, своим визави, еще одним личным конюшим короля.
У Софи спросили, не желает ли она, чтобы по проходу в церкви ее сопровождали в качестве подружек невесты маленькие девочки, но она наотрез отказалась.
— В церкви дети всегда только путаются под ногами, — заявила она, — а я вовсе не желаю, чтобы они отвлекали внимание собравшихся от меня.
Титания предполагала, что матери девочек уже наверняка сшили для них праздничные платьица, и сейчас им не терпится увидеть, как их дочурки принимают участие в свадебной церемонии. Теперь они явно расстроятся до слез, но это, похоже, нисколько не беспокоило Софи.
Негромко пожаловавшись Титании на свой букет, она поднялась в экипаж, поджидавший ее на заднем дворе.
Если бы она вышла через парадный вход, ей пришлось бы спускаться по ступенькам, от чего кузина отказалась категорически.
Титания услышала, как она говорит принцу Фридриху:
— Я ничуть не возражаю против того, чтобы подняться по лестнице после того, как мы поженимся, но я не намерена спускаться по ней в одиночестве, когда поддержать меня будет некому.
— У вас будет лорд-камергер, — отозвался принц Фридрих, на лице которого отобразилось удивление.
— Я буду опираться или на вашу руку, или вообще обойдусь без поддержки, — заявила Софи, гордо вскинув голову.
Поначалу Титания решила, что принц Фридрих остался доволен сделанным ему невольным комплиментом, но потом заметила, как губы его плотно сжались, словно его первым порывом было заявить Софи, чтобы она поступала так, как ей было велено.
Титания не смогла удержаться от мысли о том, что после свадьбы ему будет очень трудно справиться с Софи, но потом сказала себе, что жены у немцев обычно спокойные и невозмутимые, и заподозрила, что принц, вероятно, ожидает от Софи именно такого поведения.
Как только Софи отбыла в своем сказочном экипаже, Титания села в следующую карету и улыбнулась пожилым фрейлинам, которые явно были взволнованы происходящим.
Очевидно, Софи без обиняков заявила пожилым дамам, что не желает, дабы они вмешивались, и что на приеме, который должен был состояться после церемонии, и в самом соборе они не должны попадаться ей на глаза.
В подобном тоне она неизменно разговаривала с Титанией, а вот фрейлины разволновались и сочли себя оскорбленными в лучших чувствах.
26 
