Последние отзывы

  76  

– Вначале мы едем в Голландию, в Амстердам. Я вам предлагаю: напишите отцу и сообщите ему, что собираетесь приехать. Навестите его. Познакомьтесь с братьями и сестрой. Возможно, вам удастся привезти их в Англию. Может быть, кто-то из внуков заполнит пустоту, образовавшуюся в ее сердце. Возможно, так вы обретете свободу. В конце концов, если Филипп не вернется, кто-то из этих мальчиков унаследует усадьбу и дело. Должен же он хоть что-то о них знать.

Я посмотрела на него.

– Реймонд, вы коварный человек. Я никогда не думала, что вы способны измыслить такой вероломный план.

– Когда человек влюблен, он способен на многое, – ответил Реймонд.

Я написала отцу, и ответ пришел незамедлительно. Он будет рад меня принять.

Его жена Маргарета, сыновья Ян и Карл и маленькая Вильгельмина с нетерпением ждут встречи.

Я показала письмо бабушке М.

– Хм, – только и сказала она, но, по-моему, осталась довольна.

Реймонд пришел в восторг.

Он посоветовал:

– Хорошо бы вам провести с ними месяц.

– Месяц! Но мне так хочется побывать во Франции и Германии…

– Я думал, вы смотрите дальше.

Я улыбнулась ему и подумала: «Я люблю вас, Реймонд Биллингтон. И почему я не могу решиться? Может быть, когда мы уедем…»

Но я поднялась в комнату одна. Там было очень тихо, лишь ветер шумел в ветвях тиса за окном.

Я посмотрела на кровать, на комод, в котором нашла дневник… надеясь, как всегда, бывая здесь, увидеть какой-то знак, быть может, услышать голос Анны Алисы, обращающейся ко мне сквозь годы.

Ничего. Я даже заметила, что в голову полезли мысли о том, что нужно будет взять в дорогу. И я вдруг поняла, что кошмарные сны перестали меня преследовать, после того как Реймонд предложил мне сопровождать их семью в Европу.

Амстердам очаровал меня с первого взгляда. Я не могла поверить, что в мире может быть другой такой город. Я не сомневалась в этом тогда, когда видела всего лишь несколько городов, и даже сейчас, повидав многое, я все еще верю в это.

Стоит он в устье реки Амстел на берегу залива Зейдер-Зе и разделен рекой и каналами на почти сотню небольших островов, которые соединяются тремя сотнями мостов.

Дом отца, большой, внушительный, стоял на канале Принсенграхт. Принсенграхт, Кейзерсграхт и Херенграхт – на этих каналах сосредоточены почти все большие здания города. По виду это был типичный голландский дом: лестница с начищенными до блеска медными перилами, идущая от двери дома на улицу вдоль стены, а не от нее, богато украшенные фронтоны по обеим сторонам. Внутри дом казался еще большим, чем снаружи. Однако больше всего меня поразило то, что там все сверкало. Чистота была главной особенностью этого дома. Полы мраморные, стены выложены нежно-голубой и белой плиткой, которая, как мне показалось, была нужна для удобства мытья, двери украшала искусная резьба, рядом с большими окнами стояли зеркала, чтобы можно было без труда наблюдать за тем, что происходит на улице. Мебель была значительно проще, чем у нас дома.

Поначалу дом мог показаться холодным, строгим, но это было не так. Едва перешагнув порог, я оказалась окружена теплом. Мачеха, полная женщина с круглым лицом, ослепительно чистой кожей и лучистыми голубыми глазами, понравилась мне сразу. Поначалу она немножко нервничала, что, наверное, вполне естественно. Я взяла ее за руки и поцеловала. Она слегка зарумянилась, лицо ее сделалось таким счастливым, что я тут же прониклась к ней расположением. В тот миг мне вспомнилась та часть из дневника Анны Алисы, в которой она узнает, что Лоис Гилмор станет ее мачехой. Как странно, что у нас обеих были мачехи! Однако на этом заканчивалось сходство Маргареты и Лоис Гилмор. Нужно перестать постоянно думать об Анне Алисе и сравнивать ее жизнь с моей.

Меня представили братьям и сестре.

Как это трогательно – знакомиться с собственной семьей! Первой моей мыслью было: какие мы глупые, что не встретились раньше. А потом меня охватило чувство благодарности к Реймонду за то, что он организовал эту встречу.

Яну было пятнадцать, Карлу – двенадцать, а Вильгельмине – девять.

Дети обступили меня, и Ян признался, что ужасно рад познакомиться со старшей сестрой, которую никогда прежде не видел. Они бегло разговаривали по-английски. В доме использовался и нидерландский язык, так что дети говорили на двух языках и никаких сложностей с пониманием не возникло.

Все они мне очень понравились, и я была сражена, увидев, как они рады меня видеть. Особенно меня привлек старший, Ян, потому что напомнил мне Филиппа. Он был точной копией пятнадцатилетнего Филиппа, и у меня слезы на глаза наворачивались, когда он называл меня сестрой.

  76