44 
Двадцать четвертое декабря.
Канун Рождества.
Захид прищурился. Есть ли в этом совпадении тайный смысл? В том, что он едет к любимой женщине в тот день, когда дети развешивают над кроватями носки, чтобы Санта-Клаус ночью положил в них подарки.
И вот он наконец свернул на грунтовую дорогу, ведущую к знакомому дому, приказав телохранителям ждать его у ворот. Внезапно раздался рев машины, и его чуть не сбил автомобиль, уносящийся в противоположном направлении. Несмотря на набираемую скорость, Захид успел заметить на месте водителя Саймона Форрестера, лицо которого было перекошено от злости.
Лишь однажды он встречался с женихом Франчески, но прекрасно запомнил этого смазливого красавчика с насмешливым изгибом губ и непослушным вихром волос. Захид почувствовал, как внутри его тихо закипает темная ярость.
Какого черта он здесь делает?
Резко притормозив перед домом и заставив гравий струиться с грохотом из-под жестких колес, Захид выпрыгнул из автомобиля и подбежал к дому. Он громко стучал в дверь до тех пор, пока наконец на пороге не появилась Фрэнки. Она просто стояла и смотрела на него, не мигая, словно не решаясь поверить в то, что перед ней стоит он, а не плод ее фантазий. Он увидел, как краска отлила от ее лица, а нежный розовый кончик языка пытается освежить пересохшие губы. «Наверное, она чувствует себя виноватой», – с горечью подумал он.
– Какого черта здесь делал этот мерзавец Форрестер? – спросил он.
Фрэнки совершенно растерялась. При виде возлюбленного ее сердце забилось так сильно, что казалось, от его стука она может оглохнуть. «Бывшего возлюбленного, если быть точнее», – с болью напомнила она себе. И хорошо, что именно бывшего. Потому что у нее не могло быть никакого будущего с мужчиной, который собирается иметь четырех жен и быть монархом пустынного королевства с дикими средневековыми традициями. Каждый день она не уставала убеждать себя в правоте принятого решения расстаться с ним.
– Ты не можешь вот так просто появляться в дверях моего дома и набрасываться на меня с дурацкими расспросами, Захид! – запротестовала она. – Откуда ты тут взялся?
– А ты сама как думаешь? – Его голос дрожал. От его внимательного взгляда не ускользнули ни темные круги под ее глазами, ни резко выдающиеся на бледном лице скулы, ни слишком свободно сидящий на груди выцветший свитер и болтающиеся на талии джинсы. – Нам надо поговорить.
– Ты хочешь сказать, что приехал сюда, чтобы обсудить со мной, с кем я могу встречаться? – спросила она.
– Так вы встречаетесь?
– О господи, перестань, наконец! – Из ее груди вырвался вздох отчаяния. Она понимала – ей придется выслушать Захида. Она не имеет права прогнать его, не дав сказать слова. В одном она была уверена на сто процентов: она будет непреклонна. В последнюю их встречу она не смогла сдержать слез, но теперь продемонстрирует ему свою независимость, докажет, что прекрасно справляется без него. – Наверное, тебе лучше зайти.
Захид отметил про себя, что она не предложила ему выпить чаю и не стала приглашать его пройти на кухню, где общение приобретало более неформальный характер. Он прошел за ней в гостиную, куда относил ее на руках в тот день, когда открыл ей глаза на предательство ее жениха.
– Значит, вы опять вместе? – снова спросил он, пытаясь игнорировать бешеный ритм неуемного сердца.
– Естественно, нет! Ты действительно считаешь меня настолько бесхребетной?
– Тогда зачем он приходил?
Фрэнки заметила, что его полные ярости глаза сузились и блестели, словно осколки оникса. Если бы в этот момент Захид участвовал в театре пантомимы, спектакли которого собирали полные залы в местном камерном театре, ему бы прекрасно подошла роль огнедышащего дракона.
– У него было ко мне одно дело, – просто сказала она. – Он узнал, что я вернулась из Хаярзаха, и решил заехать ко мне, чтобы забрать подаренное им обручальное кольцо.
Захид вспомнил разъяренное лицо смазливого англичанина, которое он заметил в окне проезжавшей мимо машины, и инстинктивно бросил взгляд на ее руку:
– И ты ему его вернула?
– Ну, я была бы не против, только проклятое украшение бесследно исчезло. – Она прочитала в его взгляде немой вопрос и развела руками. – Видимо, я оставила его где-то в доме, но не могу вспомнить где. Как бы то ни было, оно пропало. Когда я сообщила об этом Саймону, он сказал, что я должна ему двадцать пять тысяч фунтов, которые он заплатил за кольцо.
44 
