41 
Синтия не отвечала. Питер сделал большой глоток и, словно желая прервать затянувшееся молчание, заговорил:
— Послушай, Синни, ты ведь больше на меня не сердишься? Что оставил тебя, женился на Луизе? Конечно, я поступил подло, бросил тебя, но Луиза — да ты и сама видишь. Мы с тобой были так молоды, вряд ли что-нибудь толком понимали.
— Я не обижаюсь и не сержусь, Питер. Теперь уже нет.
Она повернулась и, ни на кого не глядя, вышла из гостиной. В холле кто-то взял ее под руку. Это был Роберт.
— Куда вы?
— Домой!
— Я прикажу, чтобы вас отвезли.
— Лучше я пройдусь.
Роберт открыл парадную дверь.
— Роллс здесь, — сказал он. — Я отвезу вас.
Она не стала ни спорить, ни благодарить. Ехали быстро. Синтия смотрела перед собой в темноту, прорезаемую светом фар.
Роберт остановил автомобиль у ворот виллы, вышел и открыл Синтии дверцу. Ему показалось, на глазах у нее слезы.
— Простите меня, — попросил он тихо и смиренно.
— Я ненавижу вас, Роберт Шелфорд! — горячо воскликнула она. — Ненавижу, слышите? Ненавижу! Сегодня вы хотели причинить мне боль. Что ж вы преуспели в этом, вы лишили меня единственного, во что я еще верила…
Голос у нее пресекся, она повернулась и побежала к вилле. Входная дверь за ней захлопнулась.
Роберт стоял, не двигаясь, в непроницаемой ночной мгле.
14
— Мистер Питер Морроу, — объявила Грейс спокойным, безразличным голосом.
Синтия резко поднялась, бумаги, которые она держала на коленях, разлетелись по ковру. Питер медленно прошел через гостиную, и Синтия сразу заметила, что он взволнован еще больше, чем она. Сделав над собой усилие, Синтия произнесла почти спокойно:
— Привет, Питер. Я не ожидала гостя.
Он нагнулся, подобрал бумаги и вручил их ей с улыбкой.
— Прости, если напугал неожиданным приходом.
Синтия посмотрела на него и спросила, не лукавя:
— Зачем ты пришел?
— Разве не ясно? Повидать тебя.
— Зачем?
Питер внезапно протянул к ней руки.
— Синтия, не будь враждебна ко мне, я хочу с тобой поговорить.
— Зачем? Нам с тобой теперь нечего сказать друг другу.
— Знаю, знаю, я заслуживаю самого горького упрека, — говорил Питер, — но и меня ты должна выслушать.
— Хорошо, говори, — сказала она чуть мягче.
— Я никогда не блистал красноречием, — начал Питер, — но постараюсь, чтобы ты поняла то многое, что произошло после нашего прощального поцелуя на станции. Помнишь, Синтия? Поезд опаздывал, и мы пошли в зал ожидания и…
— Не надо, Питер… не надо! — вырвалось у нее.
— Какая меня охватила тоска! Поезд набирал ход, и я все смотрел на тебя, а ты махала и махала рукой, пока не скрылась из вида. Ты чуть не расплакалась, и у меня навернулись слезы на глаза. Первый раз в жизни мы расставались надолго! Ты была такая красивая, в зеленом костюме. Видишь, я помню до сих пор. И когда ты уже исчезла из глаз, я спрашивал себя: «За каким чертом понесло меня в Америку? Управлюсь как можно скорее с делами, и тут же обратно, домой!» И вот приехал я в Америку, и, знаешь, Синтия, мне трудно тебе передать — жизнь там совсем другая, разница огромная. Другой мир, другая обстановка, люди совершенно иные, все было странно, интересно, как в необычном приключении. Помнишь, у меня с собой было много рекомендательных писем? Американцы необычайно гостеприимны: для меня устраивали приемы, приглашали в гости. А женщины! Я думал, такие бывают только в кино или в иллюстрированных журналах… И они говорили мне лестные слова, носились со мной, и к чему скрывать — это вскружило мне голову! Я прежде жил замкнутой жизнью, не знал женщин, и любил лишь тебя одну. С самого детства ты была часть моей жизни, мы выросли вместе и полюбили друг друга. И все это постепенно, естественно, без душевных встрясок, без смятения чувств. В Америке я впервые узнал женщин опытных, умеющих завлечь, очаровать. Я там с первых дней был все время в кого-то влюблен. А потом встретил Луизу…
— Питер, зачем ты мне все это рассказываешь? — прервала Синтия резко и жестко.
— Я хочу все тебе объяснить, а ты меня выслушай. Ничто не должно остаться недосказанным между нами. Ты должна меня понять!..
— Хорошо, продолжай.
Синтия, стиснув зубы, решила выслушать все до конца.
— Ты видела Луизу, — продолжал Питер, — но ты не видела ее в привычной для нее обстановке, и семь лет назад она была еще красивее, чем сейчас. Она царила в Нью-Йорке, светская львица, самая шикарная! И вот эта сказочная королева полюбила меня! Ты была так далеко, Синтия, а Луиза — рядом, живая, настоящая, и я был ей нужен.
41 
