Последние отзывы

  77  

— Я приеду через пятнадцать минут, — сказал он и швырнул трубку.

Но ни через пятнадцать минут, ни даже через час Эндрю Риво не появился. Со своего стула Алекс наблюдал, как садится солнце и на небо выплывает луна, похожая на белое, старое, морщинистое лицо привидения. Он понимал, что это тоже часть наказания: жалость полицейских, секретарши, которые делают вид, что не замечают его… Он заерзал на стуле. Ему нужно было в туалет, но не хотелось привлекать к себе внимание и просить, чтобы его отстегнули.

В конце смены, отправляясь домой, сержант снова заметил его.

— Ты домой звонил? — озадаченно спросил он.

Алекс кивнул и ответил:

— Отец едет.

Полицейский предложил позвонить еще раз, но Алекс покачал головой. Не хотелось, чтобы сержант, которого он уже стал считать чуть ли не другом, узнал, что отец не просто не может приехать за ним, а не хочет этого сделать.

Алекс задавался вопросом, намеренно ли отец замешкался или нашлись более срочные дела: поставить раколовки, выпить или сыграть в покер. Алекс пытался верить в то, что за ним могла бы приехать и мама — если бы в пьяном угаре сумела понять, что ее сын находится в участке. Хотя отец все равно не выпустил бы ее из дома.

Алекс положил голову на подлокотник кресла и закрыл глаза.

После трех ночи он проснулся от резкого запаха духов. Рядом с ним сидела проститутка. У нее были волосы цвета спелой вишни и кожа цвета красного дерева, а длинные ресницы — с мизинец Алекса. На шее — бусы из черного янтаря, которые петлей обернулись вокруг груди, словно для того, чтобы подчеркнуть ее. Она жевала резинку со вкусом винограда и держала в руках кучу денег.

Она была самой красивой женщиной, которую он встречал.

— Привет, — поздоровалась она с Алексом.

— Здравствуйте.

— Я приехала за подружкой, — сказала она, как будто хотела оправдаться за свое присутствие перед столом дежурного. — А тебя чего пристегнули к стулу?

— Я взбесился и задушил всю свою семью, — и глазом не моргнув, ответил Алекс.

Проститутка засмеялась. У нее были крупные, лошадиные зубы.

— Ты умный малый, — заметила она. — Сколько тебе? Десять? Одиннадцать?

— Пятнадцать, — соврал Алекс.

Женщина усмехнулась.

— А я Пэт Никсон^[12], — ответила она. — И за что тебя?

— Магазинная кража, — пробормотал Алекс.

— И тебя продержали здесь всю ночь?

От удивления у нее брови поползли вверх.

— Нет, — признался Алекс. — Я жду, когда за мной приедут.

Проститутка улыбнулась.

— Знакомая история, малыш, — сказала она.

Он так ей ничего и не рассказал: ни о своей семье; ни о том, как долго здесь сидит; ни о том, что лучше год провести прикованным к стулу, чем признаться, что человек, который на следующий день в полдень пришел в участок, на самом деле его отец. Он знал, кто такие проститутки. Знал, что эти женщины привлекают мужчин потому, что принимают их такими, какие они есть, и заставляют их поверить, что они намного значительнее, чем есть на самом деле. Он знал, что проститутки преуспевают, притворяясь, что чувствуют то, чего в действительности не ощущают.

В то же время казалось совершенно естественным, что она обняла Алекса и прижала к себе, как будто им совершенно не мешали подлокотники стульев.

Алекс положил голову проститутке на грудь, вспоминая блондинку на кассе, и его затекшая рука, закованная в наручники, дернулась. Через пятнадцать минут из камеры, находящейся в полуподвальном помещении, выпустили ее подружку, которая, идя за надзирательницей, шипела и плевалась, как кошка. Но на эти четверть часа Алекс закрыл глаза, вдыхая тяжелый запах лака для волос и дешевых духов, и слушал старинные негритянские напевы, пока окружающий мир не перестал существовать, пока он не уверовал в то, что каждый от рождения заслуживает любви.

Съемки неожиданно приостановились на три дня. Алекс исчез. Мне стыдно было высунуть нос из палатки и встретиться с остальными членами съемочной группы (раньше почти все время я проводила в основном с Алексом), поэтому и поговорить было не с кем. Я уже подумывала над тем, чтобы разорвать контракт и улететь домой в Лос-Анджелес, пока Алекс не вернулся.

Но вместо этого я валялась на кровати и читала любовные романы, которые привезла с собой, представляя в роли главной героини себя, а в роли героя-любовника — Алекса. И слышала, слышала в диалогах модуляцию его голоса. Я так часто мысленно проживала романы, что уже не могла отделить выдумку от реальности, когда читала по ночам в темных, прохладных уголках.

  77