40 
— Вы знаете, что смогли, — ответил он. — Если бы вас здесь не было. Магнолия каким-нибудь хитрым способом, пожалуй, убедила бы моих родственников, что я связан определенным обязательством перед ней. Вот что я предвидел и чего опасался, когда просил вашей помощи.
Они погрузились в задумчивое молчание.
Потом Надя с некоторой робостью произнесла:
— Я… я думала, вы, наверное, захотите… чтобы я… удалилась… но теперь понимаю, мое предположение скорее всего ошибочно.
— Более чем ошибочно, — подтвердил Уоррен. — Я хочу, чтобы вы остались здесь и продолжали исполнять роль моей невесты, пока мы оба не убедимся окончательно, что Магнолия отказалась от своих поползновений.
Чуть погодя он промолвил:
— Наверное, я требую от вас слишком много? Вы и сами через многое прошли в своей жизни, хотя не желаете рассказывать об этом. Вы не обязаны ради меня идти на ужасный риск в результате козней ревнивой женщины, у которой явно расшатана психика.
Надя в ответ улыбнулась, и он подумал, как трогательна улыбка у этой хрупкой и отважной девушки.
— Вы обещали защищать меня.
— Именно это я и буду делать, но прошу вас, Надя, останьтесь. Я хочу, чтобы вы помогли мне разобраться в людях, которые отныне оказались в моем подчинении, и если встанет вопрос о внесении изменений или улучшений, то две головы лучше, чем одна.
— По-моему, вы мне льстите, — пожала плечами Надя. — На самом деле вы вполне способны осуществить все это без чьей-либо помощи. В то же время вы наверняка догадываетесь, что я хочу остаться.
Он знал, за этими словами кроется страх, причин которого она не хотела ни называть, ни объяснять, и одарил ее взглядом, который многие женщины находили неотразимым.
— Молю вас остаться! Я действительно был бы огорчен и разочарован, если б вы покинули меня.
— В таком случае я этого не сделаю.
— Теперь я посоветовал бы вам лечь спать, — сказал Уоррен. — Когда я пожелал маме спокойной ночи, она ответила, что если и нуждается во сне, то лишь затем, чтобы хорошо выглядеть, а вам он тоже необходим, и, да будет вам известно, я хочу, чтобы вы стали намного полнее, нежели сейчас.
Надя рассмеялась, и ее смех в тишине сада зазвенел как колокольчик.
— Ну конечно, у меня теперь такие прелестные платья, они плохо сочетаются с моей внешностью, и это вас шокирует. Поверьте, я очень, очень стараюсь есть побольше, но вы должны дать мне время.
— Мне приходят на ум еще многие другие вещи, которые следует вам подарить, помимо времени, — заметил Уоррен. — Но вам придется подождать, когда я съезжу в Лондон.
Он, видимо, забыл, что Надя не похожа ни на одну из тех женщин, с которыми когда-либо был знаком; они хотели все, что он был готов им дать, и выпрашивали еще гораздо больше в придачу.
Надя отняла руку из его ладони и сказала тихим серьезным голосом, столь хорошо знакомым ему:
— Прошу вас… не говорите так… Я приняла все эти прекрасные платья, поскольку в роли вашей невесты я едва ли могла появиться в том поношенном, что составляло всю мою собственность. Но я не претендую… на большее, и меня очень огорчило бы… если б вы попытались дать мне что-либо еще.
Уоррен на минуту задумался.
— Но вы должны понимать: было бы странно для окружающих, если б я не дарил вам, как моей невесте, прекрасные вещи, которые выразили бы мою любовь намного красноречивее слов.
— Нет!
Она произнесла эта так твердо, что Уоррен удивился.
Как бы почувствовав, что должна объясниться, девушка промолвила:
— Обратившись ко мне за помощью, вы сказали, что считаете меня настоящей леди. Так вот, как истинная леди, я не считаю возможным принять от вас что-либо, что не является абсолютно необходимым для роли, которая мне предназначена.
Достоинство, сквозившее в каждом ее слове, производило сильное впечатление.
А завершила она свой монолог по-детски умилительно:
— Я знаю, моя мама это не одобрила бы… а потому, пожалуйста… не смущайте меня.
Уоррену осталось только капитулировать.
— Очень хорошо, Надя, — произнес он, — но я могу лишь сказать, что вы необычная и удивительная девушка. Я уважаю вас и восхищаюсь вашим мужеством, которое вы сейчас проявили.
От его прямодушия щеки Нади вспыхнули румянцем.
У нее дрогнули ресницы — она слишком оробела, чтобы смотреть ему в; глаза.
«Как она мила, обворожительна и ни в малейшей степени не похожа на Магнолию», — подумал он.
Глава 6
Надя ходила по гостиной, разглядывая картины и безделушки.
40 
