очень нудно 
33 
Он отвечал спокойно и давал конкретные ответы. До тех пор, пока она не спросила о семье. Он попросил не упоминать об отце, да и на остальные вопросы отвечал как-то уклончиво и с неохотой. Куда-то исчезли анекдоты, шутки, как при ответах на предыдущие вопросы, и даже его поза стала более скованной. Он как бы закрылся, и ей стало трудно выпытывать что-нибудь из него.
Все, что ей было нужно, — это задать еще несколько вопросов.
— Вы упомянули, что ваш дом в Лондоне. Вы много там проводите времени?
Еще раз в его глазах мелькнула тревога, но она сделала вид, что не заметила этого, и сосредоточенно чертила каракули на полях блокнота, чтобы не показать, какое любопытство ее сжигает изнутри.
— Минимум.
— А где бы вы предпочли жить?
— Все равно, лишь бы там были самые высокие горы, большие волны и самые крутые лыжные склоны. Я всегда думаю, какую сложную задачу себе поставить, и там, где есть для меня вызов, там буду и я. А затем двинусь дальше.
Последняя фраза кольнула ее, ей подумалось, что наверняка он так же относится и к ней: считает ее вызовом, чем-то, что нужно завоевать перед тем, как двинуться дальше.
Ручка в ее руке задрожала, и она проколола бумагу. Ее заметки и так уже все испещрены каракулями. Все записывать не было необходимости, но она знала, что если остановится, то вынуждена будет поднять глаза и встретиться с ним взглядом, чего ей сейчас не хотелось.
Она знала все с самого начала, они оба это проговорили. Но вся логика в мире не могла облегчить боль, которая возникала у нее в груди и сжимала ее все сильнее при мысли о расставании с Романом. Эта боль появилась, когда она осознала, что должна уехать. Материалы для статьи собраны, и нужно доделать ее в полном уединении. И без него. Она должна эмоционально дистанцироваться от Романа.
Ей хотелось узнать о его семье, хотелось узнать не для статьи, а для себя. Но чем быстрее она выстроит барьер между ними, тем легче будет попрощаться.
У него было выражение лица, которое он носил для публики, эта маска была на нем все время, пока он давал интервью. Это выражение говорило ей, что он не собирается пускать ее в свою душу.
— Спасибо. Думаю, я получила все, что мне нужно.
— Отлично.
Он встал и потянулся к ней, но она демонстративно посмотрела на часы:
— Уже поздно. Я пойду наверх и начну…
— Останься со мной!
Он схватил Аву за запястье, и ее сердце бешено застучало.
Несколько часов назад она не могла представить ничего лучше, чем запереться в его люксе и притвориться, что ничего остального сегодня не случилось. Но она больше не станет притворяться. Она притворялась большую часть своей жизни — притворялась идеальной дочерью, что счастлива в жизни, притворялась тем, кем не была, — и она покончила с этим.
Выдавливая из себя улыбку, она качнула головой:
— Извини, я не могу. Ты знаешь, как это важно для меня. У меня осталось только несколько дней, и я правда хочу это сделать.
Он вздохнул и выпустил ее из своих объятий. Его очаровательная маска слетела на секунду, и она увидела боль, терзающую его изнутри.
— Конечно. Делай, что должна делать.
Они выглядели как два незнакомых человека — неуклюже, неуверенно. Дистанция, которую ей хотелось обозначить, увеличивалась слишком быстро.
— Спасибо, увидимся позже.
Он не сказал ни слова, пока она уходила осторожными шагами, боясь поскользнуться на отполированном до блеска мраморе.
Глава 10
Роман воткнул доску для серфинга в песок и прилег на свое полотенце. Его состояние было просто божественное — в голове ни одной мысли, экстаз от прилива адреналина.
Жалко, что это длилось недолго, мысли опять начинали роиться у него в голове.
Прошло тридцать шесть часов с тех пор, как он не видел Аву, а она была все, о чем он мог думать.
Все это время он занимался виндсерфингом, прыгал, гонял на катере, водных лыжах, горном велосипеде. Он встал с первыми лучами солнца и упал на кровать, когда его тело уже было полностью истощено от этой безудержной гонки.
Адреналин помогал ему забыться, но в этот раз, как только он останавливался, мысли об Аве снова тревожили его, возникали вопросы, на которые он не хотел отвечать, вопросы, над которыми он даже не хотел думать.
Подготовка к интервью заставила его думать и об Эстель, о выборе, который он сделал. Она позвонила ему прошлой ночью и оставила сокрушенное, вежливое сообщение, как обычно случалось, когда она выходила из запоя.
33 
