очень нудно 
42 
— О, когда появилось это «мы»?
Ее лишенный эмоций голос испугал его, так же как и спокойное выражение лица.
Хотя чему удивляться, у нее были долгие годы практики притворства. Он знал, почему она так реагирует теперь. Она была тоже испугана, ей было страшно, что легкомысленный, ни к чему не обязывающий роман развивается во что-то более серьезное.
— Давай не притворяться, Ава. Я думаю, мы оба знаем, что наши отношения зашли слишком далеко.
Она покусывала нижнюю губу:
— Куда?
— Куда-то очень глубоко, откуда не так просто выбраться. — Сжимая ее руки, он подошел ближе. — Я постоянно думаю о тебе. А ты?
— Я тоже постоянно думаю о себе.
Роман засмеялся, ему нравилась эта ее способность снять напряжение.
Но ее веселье быстро угасло. Она дотронулась до его щеки:
— Я тоже. — Ее взгляд опустился и теперь сосредоточился у него на груди. — Я никогда не чувствовала ничего похожего.
От восторга ему захотелось кричать. Но радость испарилась, когда она подняла глаза и он увидел в них отказ.
— Но я жертвовала собой слишком много и слишком долго. Я не хочу отказываться от собственной жизни ради отношений.
— Кто говорит, что нужно отказываться?
Освобождая руки и отступая на шаг назад, она взглянула на остров с высоты, пытаясь понять, что он имеет в виду.
— Мы живем на разных континентах, и я планирую много ездить по работе. Как мы сможем поддерживать отношения?
— Я думал об этом. Я разговаривал с мамой. Ты была права. Она испугана до смерти, что я уйду и не вернусь. Она пыталась давить на меня намеренно. Она обещала пройти курс лечения в клинике в этот раз, а потом пойти на курсы анонимных алкоголиков. В это время я должен быть рядом, чтобы поддерживать ее, так что мне придется пробыть в Лондоне.
Ее глаза засияли ярче, чем океан на заднем плане.
— Это здорово!
Надеясь, что она согласится и с остальным его планом, он поспешил продолжить:
— И я подумал, что если ты постоянно поселишься в Лондоне, но будешь путешествовать оттуда куда тебе будет нужно. Ты могла бы работать в «Глобтроттере», а также писать для других европейских журналов. Но главное, что ты можешь всегда возвращаться в Лондон. Ко мне, — добавил он, опасаясь, что она еще не поняла, что он ей предлагает.
Он видел ее неуверенной, он видел ее возбужденной, он никогда не видел ее шокированной.
— Не совсем та реакция, на которую я рассчитывал, — пробормотал он.
Она тряхнула головой, как будто он предложил ей прыгнуть со скалы.
— Я не могу поверить, что ты хочешь отношений. Не верю, что ты будешь счастлив, приспосабливаясь к моей карьере. Я не могу поверить…
— Во что?
Она подняла на него глаза:
— Я не могу поверить, что мы даем нашему чувству шанс.
Он радостно вскрикнул и сжал ее в объятиях. В которых, он надеялся, Ава и останется. Похоже, что навсегда.
* * *
Ава никогда не ездила на мотоцикле. Это было слишком экстремально для нее. Роман сорвался на полной скорости и сделал круг, затем выехал на дорожку, ведущую вниз с горы.
— Видишь? Ничего страшного.
Затем все стало быстро двигаться, и она закричала.
Не то чтобы Роман ехал слишком быстро, но после его неожиданного предложения, учитывая высоту над уровнем моря и петляющую дорогу… Ава прижалась к нему изо всех сил и не могла дышать. Она не смотрела на проплывающие пейзажи, а большую часть дороги просидела с закрытыми глазами. Все ее тело закостенело от напряжения, но, к своему удивлению, она испытала тот же кайф, который у нее был после прыжка с парашютом. Роман слез с мотоцикла, поднял щиток на своем шлеме и помог ей слезть. Ее серьезно пошатывало.
— Понравилось?
— Пока непонятно. Но что-то в этом есть.
— Мне нравится, как ты реагируешь на новый опыт, — сказал он, помогая ей расстегнуть и снять шлем.
— А мне нравится, как я чувствую себя с тобой.
Ее глаза сияли, радость от его предложения сейчас дополнилась эйфорией от прилива адреналина. С этим парнем. В Лондоне. А у нее будет новая любимая работа. Неужели жизнь может быть настолько хороша?
Они держались за руки и шли по вестибюлю отеля, когда Ава увидела киоск с газетами и журналами. С картинкой на обложке.
Она споткнулась. Роман крепче сжал ее руку:
— Ты в порядке?
Холод прошел по ее венам, и она задрожала.
— Дорогая, ты меня пугаешь.
42 
