22 
Но ни Алку, ни меня попасть в список его постельных игрушек не прельщало. Как будто мало мне домогательств одного оборотня, и этот туда же. Только поздно мы поняли — этот тип словно специально нарывался на желанный отказ, надеясь увеличить вес новой победы. А тут мы, такие мужененавистницы.
Не знаю, что случилось со мной в момент, когда я увидела сцепившихся на шестах Мальгольма и Аллу, но явно ничего хорошего. Глаза подернула красная пелена, а инстинкт, который сильнее, чем любой разум, заставил прыгнуть вперед с высокого крыльца и, встав между ними, наотмашь ударить оборотня ладонью.
Это было бы не так страшно, не обзаведись я набором длинных когтей, разом располосовавших смазливую мордашку парня.
Сказать, что ему это не понравилось, это ничего не сказать. Молодой, мозгов мало, взял и обратился в огромного кота.
— Кис-с-са, кис-са, кис-са! — дразнила я, с грацией танцующей змеи уворачиваясь от прыжков черного кота.
Наконец Мальгольм понял, что соревноваться в скорости с ускользающей добычей не лучшая идея, и выбрал другую тактику. Теперь этот наглец выжидательно наматывал круги вокруг скучающей меня. И как только невинная, ничего не подозревающая, угу, жертва позволила себе роскошь отвлечься на кончик длинного хвоста, дразняще ласково коснувшегося ноги…
Прыжок!
Захват, кувырок, падение. И очаровательная улыбка сидящей на груди «жертвы».
— Хорош-шая кис-са! Глупая кис-са! Ес-сще рас-с, ш-ш-шкуру с-сдеру.
Кот пораженно уставился на меня зелеными глазищами, поджимая усы и уши.
А я соскользнула с него одним плавным движением и еще пару мгновений следила за тем, как поднимается местами помятый паренек.
Одно из незыблемых правил магии гласит — при сдерживании оборот не работает. То есть пока мои пальцы сжимали горло кота, человеком он стать не мог.
Прикосновение к спине воспринимаю как ласку и гибко извиваюсь под тонкой женской рукой. Удивленный взгляд драконицы ранит. Ранит!
Что же я творю?
В себя пришла только в кабинете ректора. Вилиантиэль смотрел на меня внимательным взглядом, ни в чем не обвинял, не ругал. Просто смотрел. Лучше бы он вон ту вазу о мою дурную голову разбил: коли мозги на место не поставить, так хоть избавится от этой гадости.
— Первый раз вижу дракона с голубыми глазами.
От этих слов я потеряла последнее самообладание и позорно разрыдалась.
Кем я теперь стала? Каким чудовищем? Откуда во мне столько грубости и силы?
Когда разгул истерики улегся, мне подали платок и стакан с горячим чаем. Эльф все так же смотрел на меня, но теперь куда более чутким взглядом. Усевшись на край своего стола, он усмехнулся:
— Мне вот интересно, что ты за чудо такое… диковинное. И как до сих пор жила с такими способностями?
Я скромно пожала плечами. А что ответить, до встречи с драконами Алауэн Ту — нормально, после — тяжело, а без них… Вот это меня и пугало. Братья хотя бы несли ответственность за меня и силы, дарованные ими. А сейчас вокруг никого близкого.
Кроме Иаллин. Я как-то сумела распознать в ней родственника. И до сих пор ощущала в груди острое желание защитить.
— Не волнуйся так, Александрит, — чуть улыбнулся Вилиантиэль, заметив, как дрожат у меня руки. — Для того и существует наша школа, чтобы развивать скрытые способности. Думаешь, что здесь делает Мальгольм? На самом деле он подающий надежды стихийник, а это редкость у оборотней. Яла вообще-то в скором будущем может стать великим врачевателем, если выберет направление «Жизнь», а не «Смерть». А твоя подружка Иаллин? Ты знаешь, что все Алауэн экспериментаторы? — Ага, на собственной побитой молью шкуре. — А девочка у них просто потрясающий артефактор. Да, это тоже особый род эксперимента, но ее родственники предпочитают ставить опыты над живой материей или заниматься алхимией, на крайний случай. Ведь Алауэн и сами потомки продукта такого опыта. Но с этим тебе лучше обратиться к их представительнице. Не бойся, Александрит, мы посмотрим, что можно из тебя сделать. Забавно, — улыбнулся эльф, — оказывается, из такой тихой девочки может получиться столь грозный боевой маг. Теперь иди. И постарайся держать себя в руках.
Из кабинета ректора я вышла в более или менее вменяемом состоянии. Правда, открытие того, что от меня теперь все шугаются, доставило мало радости. Хотелось вновь спокойной жизни и отвечать на атаку привычными уникальными щитами, а не когтями. Да и в поминутном шипении хорошего мало.
22 
