Я раньше никогда не убивала людей. Ни одно разумное существо.
Наемники не захотели выполнять Договор. Увидев, как девчонка убила их предводителя, они кинулись на оборотней.
«Доигрался!»
Времени на забавы не было — обратившись в красного дракона, Сери быстро разметал наемников-магов, а Колин занимался выловом тех, кто все еще оставались в круге. Мальгольм и Иаллин кинулись к подруге.
Лишь минут через пять, убедившись, что ни одного наемника вблизи не осталось, желтоглазый опустился на землю в человеческой ипостаси.
Чтобы почти сразу услышать крик, полный боли. Сердце на мгновение замерло, а в груди похолодело.
Вынув из груди копье, Колин откинул его прочь, а Иаллин тут же принялась заговаривать рану.
— Ключица сломана, — буркнул кошак, посадив девушку и облокотив ее на себя, что бы драконица могла заняться и выходным отверстием.
Александрит что-то шептала, и только прислушавшись, Сериандрэй разобрал:
— Я не хотела!
— Ну что, доволен? — неприятно скривил губы брат. — Получил свою игрушку. Надеюсь, ты хоть дашь ей срастить кость, прежде чем потащить в свою постель.
— Я не собираюсь отправлять ее домой. Она все сделала верно.
— Верно? — поднял брови брат.
— Для полноты действий Александрит надо было научиться убивать и драться на смерть. Теперь я не боюсь, что ее убьют только потому, что она не может того же.
— Иногда я тебе поражаюсь.
Сери пожал плечами.
Почувствовав на себе взгляд, он обернулся… чтобы столкнуться с голубыми, как вешнее небо, глазами, расчерченными змеиными зрачками. От ненависти, льющейся из них, закружилась голова, и он поспешно бежал прочь. Лишь бы она не заметила в который раз за это время прокушенных губ, кривящихся в болезненной усмешке.
«Ненавидь! Но ты все равно будешь моей».
Плечо нудно болело. Хотя это причиняло меньше неудобства, а вот чесалось оно действительно безумно. При том где-то внутри. Так и хотелось взять острую спицу и почесать кость.
Подергав плечом и не дождавшись прекращения этого издевательства, я, не открывая глаз, попыталась почесаться. Но едва пальцы коснулись ткани, прикрывающей плечо, руку перехватили.
— Проснулась.
Глаза распахнулись сами собой!
— Тш-ш! А ну, лежать! — прижали меня к матрасу.
— Сери, гад, пусти меня!
Ага, раскатала губу. Рука, лежащая поперек груди, не давала и шелохнулась, а вот другая… накрыла раненое плечо. Что же они у дракона такие горячие-то, как бы ожога не осталось.
— Успокоилась, красавица? Правильно, нечего мешать себя лечить.
Зло фыркнув, я отвернулась, лишь бы не видеть эти наглые желтые глаза. От рук Змея действительно разливалось приятное тепло, под колыбельной которой боль начинала дремать. Вот сейчас полегчает, и выгоню этого паразита из своей постели.
Так, вопрос дня: где это — моя постель?
Небольшая светлая комнатка, в открытое окно льется солнечный свет, окрашенный в розовый. Птички поют, правда, голосок у кур не очень, но ведь птица, как ни придирайся. Откуда-то доносятся вкусные запахи свежеиспеченного хлеба. А еще прохладой тянет. Стало быть вечер.
Лежу я в постели, неширокой такой, вон, приткнувшийся рядом дракон еле умещается. Простыни чистые, тонкое одеяльце едва прикрывает…
— Хм, ну и что это значит?
Судя по невинному взгляду этой красноволосой сволочи, он прекрасно понял, что мне не понравилось. А вот бесята в глубине глаз настораживают — он явно принял в моем раздевании непосредственное участие.
Ударить Змея под дых, как я намеривалась, не удалось, левая рука оказалась привязана к телу. А вот пнуть его никто не мешал.
Да, кроватка все же узкая.
— Одеяло отдай! — потребовала я сверху.
— А если не отдам?
— Сери!
Одеяло мне отдали, и на этот раз я завернулась как могла, правда, одной рукой было очень неудобно.
— Ложись, — потребовал он, снова оказавшись в постели. Только теперь сидя на самом краю. — Я еще с плечом не закончил.
Состроив недовольную гримасу, все же подчинилась, возвращаясь в горизонтальное положение. На самом деле слабость и головокружение сделали свое дело, и на подушку я опустилась с облегчением.
Рука Сери вернулась на перебинтованное плечо, а я опять отвернулась.
— Злишься, — скорее констатация факта, чем вопрос.